ПОЭТ Со снежной гладкой горки, блестящей как фарфор,
съезжают одногодки, но трет глаза Егор.
Чудесные, большие он сочинил стихи,
но, боги голубые!.. он позабыл стихи.
И снег ему не в радость, и то, что сам левша.
Неужто зря старалась над строчками душа?
Девчонка проскочила... закат почти погас...
В стихах все это было, но лучше в триста раз! ЛАЙКА Я дал щенку сырую кость -
а он отпрыгнул и залаял!
Все волосье вдруг поднялось!
В сверкающих глазенках - злость!
А говорили, что не злая. Щенку два месяца всего,
дремал он смирно у порога,
ел кашу... жизнь вся - баловство...
и вдруг мне не узнать его!
Проснулась все-таки порода? * * * Оттого что ты палец порезал
иль червонец в толпе обронил,
не кричи, что уже бесполезно
нашу жизнь поднимать из руин. Не ворчи, что в угрюмой России
зря поэт восхитился весной.
Но звенят же плащи золотые
на закате под кровлей любой! Но ведь красные есть же сугробы
и красавицы, что без румян,
вызывают, зазнобы, ознобы
и таинственный в небе туман... Позабудь про тоску, перепалки.
А войди очарованным в май.
Тень свою от огня зажигалки
на вселенную зря не бросай! ПОКРОВ Выпал снег - запас, наверно, годовой.
Тишина в тайге... лишь дятла слышен стук...
Да еще под белой пышной пеленой
ходит мышка и плутает бурундук. Небо синее сверкает... Но ведь в нем,
за сверкающим покровом, в темноте,
генералы пишут огненным пером,
что живут все государства в тесноте. И в театре красный занавес таит
за собою судьбы нищих и царей.
И ладонь твоя на сердце говорит
больше мне, чем миллионы всех речей. * * * Не сиди ты на вокзале -
люди умные сказали -
поезд будет через год.
И не плачь слезою горькой
над ее пустою койкой -
скоро милая придет. Не заглядывай ты в бездны,
знай, они неинтересны,
впереди к тому ж - века.
А ходи по облакам ты,
смейся в лица дуракам ты,
знай, бессмертен ты пока! МАЙ И роща вдруг затяжелела.
Зеленый свет в нее вошел.
Раздвинул день свои пределы -
Так в праздник раздвигают стол!
(Из ранних стихов)
Я стоял, смеясь, в трусах и маечке,
слыша в роще птичьи голоса.
А мне мама: вечно будешь маяться,
потому что в мае родился.
Ты раним, как пальцы обожженные...
чуток, словно лучик бересты...
Береги себя... Есть люди сонные -
подражай им хоть немного ты!
А чтобы враги вдруг не обидели,
говори - запомни наизусть -
мол, ошибка в паспорте, родители
говорят: я зимний... - Ну и пусть!
Буду словно маятник я маяться,
крикну я судьбине: не замай!
Пусть жует, как наш теленок маечку,
жизнь меня, но не предам я май!
Лучше клокотать мне дымным трактором
иль беситься атомным редактором,
чем лежать угрюмо, как бревно,
даже если со своим характером
проживет лет девятьсот оно! * * * Упаду вместе с малым щенком
в этот белый и яркий сугроб.
И сугроб ледяным языком
поцелует мне жаркий лоб. Крикну в небо, где звездная вязь
непонятна мне тысячу лет:
расскажи, где она родилась?
Почему ее рядом нет? В землю черную влезу сурком,
в пламя красным железом войду,
но тебя с голубым пояском,
рыжекосую я найду. Ты протянешь мне руки свои,
поцелуем горло сожжешь.
Словно юная ведьма в крови
ты меня этой ночью сожрешь. Но, истерзанный, буду я знать:
ради этой минуты жил...
Пропил деньги - что мне казна?
Сжег свой дом, упал средь могил! Все равно - пропащий навек!
Как по глине, идите по мне!
Разнесчастный я человек!
Всех счастливей в вашей стране! * * * И сон мне был - пустынею скитанье...
сквозь каменные жаркие леса...
Проснулся - снова под окном собранье.
Нам снова обещают чудеса. Как в цирке, все волшебниками стали -
вожди Кремля и бомжи на вокзале,
колдуньи-бабки, и в подвале тать -
все норовят нам счастье нагадать. Один с ножом, другой с цветной бумагой,
тот за вином, та при свече за брагой,
а третий в телевизоре орет...
И мечется, и слушает народ. И по земле идут землетрясенья.
И обнажают океаны дно.
И даже если примет Бог решенье,
не замолчим теперь уж все равно! ГЕОЛОГИ Мне снились кони, словно молнии,
со звездной зябкою уздой.
Но встретились хромые, мокрые
над лужами и лебедой. Мне снились храбрые геологи,
уран, мороз под пятьдесят.
А оказалось - в дымном городе
они за водкою сидят. Без денег над истлевшею картою,
прокуренные при свече
мечтают, старые, горбатые,
о чистом маленьком ручье. Мечтают, как мечтал я в юности,
пройтись хоть раз еще тайгой...
Но людям из Москвы по дурости
распродан край наш золотой. ЩЕНКУ ТИХОНУ О чем нам толковать с тобой, собака?
Ты зря с утра царапаешься в дверь.
Мне надо письма написать, поплакать,
что жизнь проходит... тяжко мне, поверь.
А у тебя еще начало жизни -
все хочется барахтаться в снегу,
подпрыгивать серебряной пружиной,
на солнце лаять?.. Так я не могу.
Но, отшвырнув бумаги, все равно я
с тобой иду на мерзлую скамью,
и над твоей мохнатой головою
почти звериные я слезы лью. * * * Не я ль уже терял надежды,
разуверялся - и навек!
Что ж белые ищу одежды
и берега молочных рек? Зачем спешу опять на митинг,
листовки клею на стене?
О, с неба с ангелы взгляните -
там уголь тлеет на спине? Откуда эти страсти, вести,
мечта седая, как болезнь, -
по справедливости всем вместе
в ушко игольное пролезть?.. * * * 1999 г. Опубликовано впервые | 
