
	Новости \| Писатели \| Художники \| Студия \| Семинар \| Лицей \| КЛФ \| Гости \| Ссылки \| E@mail

Андрей ЛАЗАРЧУК

ИЗ ЖИЗНИ СЕРОГО ВОЛКА

рассказ

— Ну перестань же,— сказал Волк, — А еще царевич. Сопли утер хоть бы...

Сгущались сумерки. Царевич рыдал.

— Там же написано было: “Коня потеряешь”,— увещевал Волк.— Написано ведь? Написано. Так чего же ты?

Царевич прорыдал длинную, полную боли и укора фразу, из которой Волк разобрал только три слова: “темно”, “дорога” и “задница”. Волк почесал в затылке: служебный долг подсказывал ему одно, милосердие нашептывало другое. Каждый раз Волк зарекался слушать этот шепот и каждый раз не выдерживал.

— Садись, что ли...— смущенно сказал он; царевич с готовностью полез ему на спину.— Э-э! Только без шпор!

Быстрым скоком они махнули в тридевятое царство. Там была зима. Поперек дороги стоял огромный амбар, вернее, пробитая в снегу дорога вела прямо к амбару. Волк поскребся в дверь.

— Хто тама? — голосом Бабы-Яги спросили за дверью.

— Да я это, открывай, старая,— сказал Волк.— Холодно, ч-черт...

— Апеть? — удивилась Яга.— Ты ж третье-ву дню прибегал.

— А что делать? — вздохнул Волк.— Едут ведь и едут, как заведенные.

— И чиво ж тебе, жалобный, надоть? — прищурившись, пропела Яга.

— Как всем, так и ему,— сказал Волк.— Чего же еще?

— Малай жентельменский набор, сталоть? — сказала Яга.

— Большой,— сказал царевич.

— Ну выбирай,— сказала Яга.— Прямо и направо.

Царевич пошел вдоль стеллажей, осматривая разложенное на них.

— Ну чё ты наповадился их возить? — вполголоса выговаривала Баба-Яга Волку.— Тебя для чё поставили? Трудности им создавать должен, чтобы остолопы эти в самостоятельную жисть войтить, как положено, могли. А ты заместо этого чё творишь? На блюдечке с каемочкой все преподносишь. И так без меры упростили процедуру, скоро начнем в постельку им добро подносить, чтоб прямо с утра, как глазоньки раззявят... Потребители.

— Не ворчи, старая,— слабо отбивался Волк.— Знаю, что неправильно, а что я могу сделать? Душа-то не кирпичная. Уйду я к чертовой матери, не буду, не могу, пусть им другой кто коней режет...

— Отпустили тебя, как же. Назвался шампиёном — полезай в рюдюкюль. Вон он идет... касатик. Чё выбрал, молодчик? О, самы клевые, самы клевые, век сносу не будет... И яблочки чё надо, свежие, только завезли. И шапочка по головушке, и невидима-то совсем...

— А Василиса где? — спросил царевич.

— А вот оне, на полочке, выбирай, кака по вкусу будет: черенькие, рыжанькие, белесенькие, а вот — так совсем не поймешь, какая...

— Рыжанькие,— передразнил царевич — Фигуру-то как посмотреть? Нарядили, как не знаю кого.

— А так и смотри, как есть. Шшупай, шшупай руками, не боись, не схлопочешь. А рукам не веришь, так етикеточка вот, а на ней вайтлз написан, все как есть...

— Вот эту заверни,— сказал царевич.

— М-да,— сказал Волк.

Яга поставила фиолетовый штемпель в паспорт Василисы, подала царевичу.

— Месяц гарантии,— сказала она.

— Всего-то? — скривился царевич.— А дальше что?

— А там — как обращаться будешь, механизьма тонкая, уходу требует, это тебе не часы “Севани”.

— Поехали,— сказал царевич Волку.

— Палочку волшебную забыл,—сказал Волк.

— Уж это-то я не забуду,— сказал царевич и похлопал себя по карману.

— А платить-то как будем? — спросила Яга.

— Папа заплатит,—через плечо бросил, царевич.

— Апеть папа,— вздохнула Яга.— Ну, скатертью дорожка.

— Отдыхай, старая, — сказал Волк. Царевич промолчал.

Они вернулись к коню. Конь уже попахивал и в пищу Волку не годился.

— А дальше? — спросил царевич.

— Дальше ты сам,— сказал Волк.

— Я заплачу,— сказал царевич. Ударение в слове “заплачу” получилось какое-то двоякое, и Волк стал врать. Врал он бессовестно и вдохновенно.

— Заколдовано там. Камнем с тобой станем. Сюда ехал — видел камень? Это мой дедушка запрета не послушался. Теперь вот стоит, и дождь его сечет, и снег засыпает, а я даже подойти к нему не смею... — и Волк шмыгнул носом.

— Ладно,—поверил царевич.—Дальше и на такси доеду.

Он взмахнул волшебной палочкой, я появилась карета с шашечками на дверцах. Царевич забросил в багажник мешки, подсадил Василису, и карета умчалась.

Волк забрался под куст и уснул. Разбудил его ворон.

— Ты чего спишь? — ткнул он Волка клювом.— Твоего-то уже... того...

— Ну и пусть,— сказал Волк.

— Как это “пусть”? Ты что, сказку забыл?

— Теперь все не по сказке. И я тоже. Я заболел. Я бастую. Он страйк, — Волк забрался глубже под куст. — И вообще, ты что, сам не можешь его оживить? Родники тебе показать?

— Не по правилам же,— сказал Ворон.

— Я бастую,— повторил Волк.— Лети, а то съем.

Он проспал до полудня. Разбудил его конский топот.

— Зачастили,—пробормотал Волк.

Он выглянул из-под куста. По пробитой тропе на гнедом меринке ехал прилизанный мальчик. Волк перевернулся на спину. Конь и всадник ехали теперь вверх ногами, и если они теперь оторвутся от тропы, то упадут прямо в небо. Это было исключительно забавно.

— Давай-давай,—сказал им вслед Волк.— А то понравилось, понимаешь...

Потом на брюхо ему села бабочка. Он поиграл с ней немного, потянулся и длинно зевнул. Грело солнце. “Вот я и дожил наконец до настоящей сказки”,— подумалось Волку.

1988г.

Опубликовано: "Знание сила" 88г.


	Редактор - Сергей Ятмасов ©1999