| | ***** Улица была длинной и прямой. Вымощенная брусчаткой дорога уползала в гору, но делала это, не торопясь. Наверное, в конце концов она упирается в маленькую церквушку, маячащую у линии горизонта. Ведь похожий на нераскрывшийся бутон ландыша купол - единственное, что выделяется на общем фоне.
Все остальное давно перекрасило себя в серое. Видимо сначала утонули дома. Сопротивлялись ли они перед своей гибелью? Может быть... Но проиграли почти сразу. Шансов не было. Их, по правде говоря, никогда и не бывает.
Потом пошли на дно переулки и люди. Ни те, ни другие этого, конечно, не заметили. И остались одни окна: иногда закрытые и даже забранные древними ставнями, иногда прищурившиеся сквозь жалюзи, а порой просто распахнутые. В надежде на спасение? Теперь уже не важно.
А еще осталась церковь. Почему-то церкви всегда умирают последними. И когда серое глотало улицу кусок за куском, когда оно давилось и брызгало слюной, подбираясь все ближе и ближе, церковь молча смотрела ему в глаза и продолжала быть живой. Жи-ВОЙ...
Только спасать ее сегодня мы не будем. Не будем спасать и завтра. Какое нам дело до последнего живого здания? Кто вообще сказал, что мы собираемся воевать с серым?
Мы просто идем мимо.
А на крышах ближайших домов сидят стрелки. С гранатометами, пулеметами и снайперскими винтовками. Может быть, им хочется выстрелить в нас, а может быть, совсем не хочется. И сидят они здесь только из-за приказа генералов, которые не знают, как с нами бороться.
Нас очень боятся.
И правильно делают.
Паника началась, когда пугаться было уже поздно. Слоны вошли в городскую черту и спокойно побрели по улице Трех Морей. Откуда они взялись, дьявол их разберет. Проявились как на фотобумаге.
Четыре. Четыре слона в центре столицы. Попробуйте придумать что-нибудь худшее...
Подтянули всю полицию, какие-то части быстрого реагирования... Ерунда, конечно. Давно известно, что обычное вооружение объекту "Черный слон" не вредит. Так что перепуганные солдаты на крышах - это для успокоения наиболее слабонервных. Мол, все в порядке, берег под контролем.
А в это время я даже представить не смею, что будет, если они, например, начнут рушить дома или жрать стрелков. Не знаю, и все. Хотя, наверное, по рангу положено...
А боятся они нас отчаянно. Слон говорит, кругом ритмы злого страха. Им очень хочется нас убить, чтобы этот страх прекратился, но по-моему, они боятся и этого.
Страх - их среда обитания. Если его отобрать, они очень быстро передохнут: им станет незачем жить, им будет не во что верить. Для их нормального существования впереди обязана маячить фигура зла или, как ее еще иногда называют, добра. У нее всегда одна функция: создавать поле страха. А вот называть ее можно по-разному: преступник, враг, бог, полицейский, черный слон...
Последнее сейчас особенно актуально.
Мы ведь и затеяли этот марш исключительно с целью испугать тех, кто сейчас беснуется внизу. И, конечно, ужаснуть всех остальных. Иначе нельзя. Иначе они не поверят, что мы - судьба, власть, дьявол и опять таки черный слон...
После первого толчка стена еще устояла, но разбившиеся стекла посыпались колючим дождем. Какой-то придурок стрельнул из автомата и к нему тут же присоединились еще двое или трое. Удивительно, что большая стрельба так и не началась. Видимо их командиры все-таки оказались в курсе, наших тактико-технических характеристик.
Во второй раз стену толкнули все четверо, и Дворец Правосудия стал обваливаться. В труху крошились колонны, обрывались балконы, покачнулся и, секунду поразмыслив, полетел вниз флаг. Правосудие погребало себя под своими обломками...
Когда известковый туман стал, наконец, оседать, Нилук, свесив ноги, сел на плоской "спине" первого слона и принялся разглядывать суетящихся в отдалении людей. Сейчас они казались ему чрезвычайно забавными. ***** За день они успели побывать в столицах четырех государств и учинить там немыслимый переполох. Все проходило по одному и тому же сценарию: слоны внезапно проявлялись на одной из центральных городских улиц и проходили по ней маршем до первой площади. А потом показательно громили какое-нибудь государственное учреждение.
В Манне их попытались расстрелять с вертолетов, в Инглии танками. И то, и другое, не возымело никакого действия на слонов, но плохо закончилось для нескольких солдат и журналистов. Кстати, последние наверняка и сейчас дежурят по всем крупнейшим городам мира, чтобы сходу дать репортаж в прямой эфир или сделать пару сенсационных снимков.
Только все это напрасно. Слоны уже побывали во всех странах, учредивших ГДЮ в 49 году, и их появление где-нибудь еще маловероятно.
Влад развернул сегодняшний маннский "Обозреватель" и уставился на первую полосу, озаглавленную: "КАК НОЖ СКВОЗЬ МАСЛО". Он внимательно прочел первые пять абзацев, а остальное пробежал глазами. Статья показалась ему испуганно-гневным выдохом в адрес тех, "кто призван защищать безопасность каждого гражданина". Про феномен Черных слонов упоминалось только вскользь: мол, это некие механизмы, возможно, изготовленные из чего-то органического (чувствовалась осведомленность автора в этом вопросе). Чей дьявольский план механизмы выполняют не уточнялось.
Влад отложил газету и взялся за другую - тоже маннскую. Здесь довольно точно была изложена хронология событий, а на третьей полосе обнаружилась и статья с претензией на аналитичность. Автор сначала делал вполне очевидный вывод о том, что слоны посетили столицы стран - основательниц Союза, а затем совсем не очевидный, что они - пришельцы из космоса.
Как выяснилось, такого же мнения придерживалась и одна из скифских газет. Прочие считали визитеров результатом вышедшего из под контроля военных эксперимента. Точки зрения на то, что это был за эксперимент и военные чьих стран его проводили, были разными. Колумбийцы считали виноватыми берсов, создававших на Даньском химкомбинате генетическое оружие. Маннцы обвиняли ингличан, ингличане - умитов, те, в свою очередь, всех остальных. Скифы ругали ГДЮ и, в основном, полагали, что марш слонов - демонстрация новых разработок Союза.
И только берский боевой листок "Наша армия" вообще не высказывал никаких предположений. Он просто ликовал. ***** - Так ты что, - сощурившись, спросил Василиск, - так и не понял, что они такое?
- Представь себе нет. У меня и сейчас не больше соображений, чем до первой поездки в Берску.
Василиск опять умудрился кивнуть. Он встал из-за стола и подошел к маленькому занавешенному окну. Постоял, посмотрел не то на, не то сквозь синие шторы и вдруг сказал:
- Гнать бы тебя из Управления.
Влад удивленно приподнял бровь, но смолчал. Решил подождать продолжения.
И тут Василиск опять его удивил. Вместо того, чтобы развить гневную сентенцию, шеф отдернул одну из штор и уставился на небоскреб за стеклом.
- По-моему, я должен поинтересоваться, за что же конкретно меня собираются гнать, - сказал, наконец, Влад.
- Сам знаешь.
- Не знаю, Василий Савельевич.
Василиск вздохнул.
- Следует ожидать, что в следующий раз ты обратишься ко мне по званию? - поинтересовался он. - А обижаешься напрасно. "Не знаю, Василий Савельевич", и есть твой диагноз. Это идиоты из МИДа могут не знать. Это идиоты из президентского совета могут не знать. Это жена твоя может не знать, где ты шляешься. А ты работаешь во Второй бригаде, и знать - твоя прямая обязанность!
- Я уверен, что противники тоже еще не имеют однозначных выводов. И у нас есть время...
Василиск не дослушал.
- В том-то и дело, что ты опоздал, хренов аналитик, - сказал он, заложив руки за спину. - Возьми вон со стола книжку и полистай. Черная обложка, белесые буквы и непривычно маленький формат. Издание маннской типографии "Закат". Автор - некто Иоганн Ратсдорф. И двенадцать слов в названии: "Национальная идея в действии или рождение новой фигуры в галерее необходимых страхов". ***** Ну вот, собственно, и все.
Они теперь уйдут, а мы останемся. Цвета разделены. Слон говорит, навсегда... Хотя сам вряд ли понимает, что такое это навсегда... Для Берски их спектр слишком ярок, а нашего они пока просто не видят. И увидят ли, не знаю. Слоны, например, считают, что нет...
Очень мало, говорят, осталось времени. Ритмы сбиваются, все блекнет и с той и с другой стороны. Наверное, настанет момент, когда в ощущениях друг друга мы просто исчезнем. А может, как-то переродимся... "Не наши цвета, - повторил Слон, - надо уходить". "Надо", - согласился Нилук.
Это внезапно показалось ему таким очевидным, что он даже смутился своей непонятливости. Если бы все еще оставалась вера, будто запахи существуют, он решил бы, что запахло ромашками. "А есть ли там сами ромашки"? - подумал Нилук.
А потом ритмы враз оборвались.
Нилук мог бы, пожалуй, сказать, что они стали цветами. Но если бы Слон по-прежнему был рядом, он бы не согласился. Август 1999 - май 2000 Опубликовано: "День и Ночь" N 5-6 (29) 2000 |
