| Дмитрий ЗАХАРОВ ВАЛЬС ПРИ СВЕЧАХ рассказ Каждый с пеплом в руке и с мертвецом на плечах...
Борис Гребенщиков Темно. Очень темно и холодно. Ветер срывает сосульки с проводов и, упав, они бьются о мерзлую землю. Какие-то нелепые фигуры бредут между стволов обледеневших деревьев, путаются в снежной взвеси и уныло воют.
А на моих плечах сидит мертвец.
У него белесая истлевшая плоть и закрытые глаза. Так рисуют призраков в детских мультфильмах. А еще он очень тяжелый...
Я иду мимо фигурок замерзших зайцев и упавших с лета птиц. Некоторые из них раскололись, и теперь ветер кидает в меня осколки лап и перьев. Мне все равно. Мне давно уже все равно, а теперь вот еще и этот мертвец...
Туман наползает за шиворот и в карманы. Вытряхивать его уже надоело.
Я смотрю на свои руки и вижу - они стали абсолютно белыми.
- Мы, - говорю мертвецу, - наверное, сейчас очень похожи.
Мертвец молчит. Иногда он глухонемой.
Темно, и от этого мерцающие контуры душ сразу бросаются в глаза. Множество фантомов сидят на еловых ветвях и смотрят сквозь меня.
Души погибших солдат. Один так и держит в руках бесцветное знамя, другой все пытается перезарядить автомат. Бывший подводник с сорванными погонами снял бескозырку.
И не у всех хватает рук и ног. Безногие души - это ли не повод поверить в бессмертие...
- Ребята, - окликиваю я их, - ребята!
- Не ответят, - говорит мертвец, - пока ждут, не ответят.
- Кого ждут?
- Своих командиров.
- Которые их убили?
- Вот именно.
Я стою и смотрю, как ветер срывает с гимнастерок награды. Звезды и кресты падают вниз и уходят под лед. А солдаты прижимают руки к дырявой груди и вглядываются в даль...
- Слушай, - говорю я мертвецу, - ты-то что ко мне прицепился? Не припомню, чтобы я тебя убивал.
Молчит.
- Нет, ты не молчи. Лучше скажи, где и когда я тебя подставил.
Мертвец хмыкает.
- Не находишь, что мне это теперь по барабану?.. Души я начал видеть вчера.
Иду, а из земли глаза смотрят. Пришлось даже шаг замедлить. Смотрю: еще голова и еще. Молчат и меня разглядывают.
А мертвец смеется. Он знает, что в души я не верю. И в богов не верю, и в чертей, и в мертвецов, кстати, тоже.
- Что, - говорит, - удивлен?
- Да пошел ты, - отвечаю.
- Это ты оттого их видишь, - объясняет мертвец, - что своих глаз у тебя больше нет.
Открытие сделал. Можно подумать, они когда-то были моими...
Лес вздрагивает от удара.
В стороны летят ледышки и сломанные ветки. Трубит рог, и под его вопль грациозно рушатся кедровые батальоны. Перемалывая их, земля не устает вальсировать у меня под ногами...
Слева приходит новый удар. Опять что-то с плачем летит вниз и разбивается насмерть.
В квадратах войны так всегда.
Здесь пространство взяло реванш у времени и планомерно режет себя на куски. А мы потом барахтаемся в его обрезках и носим на плечах мертвецов. Имитация справедливости...
- В маневры не вляпайся.
Мертвец чует армейских острее меня - он всегда в курсе, где проходит линия фронта. Поэтому мы до сих пор и не завербованы... Может быть, при жизни он тоже командовал, а может, военные и мертвецы как-то по особенному связаны.
- Вон они, сразу за разломом.
Я уже и сам вижу.
Впереди земля расколота широкой трещиной, и на противоположной стороне оврага толпы солдатиков в ярких мундирах играют в войну. Кто-то падает, а кто-то бежит, стреляют пушки и едут танки. Изредка кричат раненые, но этого можно не слышать. Когда стоишь на другой стороне и действующие лица баталии для тебя не больше спички, легко верить, что наши побеждают.
Если присмотреться, то в свете факелов увидишь белого коня, гарцующего перед наступающими полками, и сидящего в седле генерала с очень знакомым лицом. Он кричит: "ура!" и взмахивает саблей.
В тот же момент клич подхватывают сотни привидений, идущих следом. Бесконечные белые ряды арьергарда.
- Он видит их? - спрашиваю я.
- Видит, - говорит мертвец.
Шеренги призраков шагают одна за другой, и я начинаю путать их с живыми солдатами. Белые от снега мундиры так похожи на саван...
- Ты зря называешь их живыми.
- А как мне их еще называть?
- Неубитыми, например.
Генерал скачет вперед. Полки за его спиной редеют, но место упавших солдат занимают призраки.
- А что будет, когда генерал остановится?
- Он не остановится, - говорит мертвец, - он боится быть разорванным своими призраками и поэтому постоянно ведет войну. С зелеными, синими, оранжевыми - ему все равно.
- И командование не хочет его остановить?
- Командование бежит от своих призраков. Снег кончается резко.
Одновременно перестает падать с неба и исчезает из-под ног. Как будто кто-то отчертил по линейке линию и разрешил ему быть только с одной стороны. Земля дальше походит на обветренную кожу: потрескавшаяся и бурая до красноты. Без травы и без деревьев. Вообще без ландшафта.
Только очень вдалеке виднеются какие-то слипшиеся бесформенные столбы. С размякшими вершинами и расплывшимися основаниями. Цвета закопченного стекла.
- И что это такое? - спрашиваю я.
- А на что похоже?
- На обугленный шлак.
- Может быть. А на что еще?
- Не знаю... на свечи... оплавленные.
Мертвец усмехается.
- Вот видишь, все тебе понятно.
- Самые обычные свечи?
- Естественно. Обычные свечи жизни.
- Чьей жизни.
- Какая разница?
Я смотрю на обугленные столбы и думаю, что они все-таки больше похожи на остатки расплавленной пластмассовой игрушки. Вряд ли от них хоть когда-то был свет...
- Они уже не горят, - говорю я.
- Так и жизнь ваша перестала продолжаться...
Мы бредем в сторону погасших свечей.
Горелые столбы уже достаточно близко и их можно детально рассмотреть, но у меня не возникает такого желания. Вместо этого хочется, наконец, остановиться и скинуть мертвеца...
Впереди большая толпа людей заходится в танце. Они прыгают вокруг костра и нараспев читают стихи о своей жизни. Короткие бессмысленные строчки обязательно рифмуются. Сложность переживаний выражается поклонами лунному диску.
- Потанцуем? - осведомляется мертвец.
Наверное, перспектива попрыгать за компанию кажется ему крайне идиотичной.
- Зачем? - спрашиваю я. - Зачем они все это делают?
- А зачем живет человек?
- Не знаю.
- Чего ты тогда от меня хочешь?
Ничего я от него не хочу. И он от меня ничего не хочет. Мы оба знаем, что это пляски с самим собой.
- Предлагать тебе исчезнуть бессмысленно?
- Абсолютно, - говорит мертвец.
Я так и думал.
Теперь остается подобрать горсть пепла и посыпать себе голову.
А потом можно танцевать вальс.
Самое время. Ноябрь 2000 |
