Эдуард
РУСАКОВ

Досье

Книжная полка

Парадоксы простых истин

Виват, Россия!

Отражение Зотова

Красная пустыня

Любовные похождения доктора Чайкина

Комната

Эдуард РУСАКОВ

ОТРАЖЕНИЕ ЗОТОВА

фантастическая история

Жирный боров подловил меня в суровую минуту: после контрольного рецензирования рукопись мне вернули, из плана выкинули и остался я на бобах. Никаких ближайших перспектив, в кармане пусто, дети кушать просят, жена хмурится. Ну, жену с детьми я отправил на месяц в деревню, к теще – кормится парным молочком. А сам скучаю, томлюсь. И тут является мой сосед, удачливый романист Зотов, и говорит, басисто похохатывая:

Хочешь, сынок, заработать?

Очень даже хочу.

И он предложил мне перепечатать его новый роман «Сухое русло». Шестьсот с лишним страниц. Рубль за страницу. Всего, значит, больше шестисот рублей. Нормально. За две недели отстукаю – и на полтора месяца жизни хватит… (Надеюсь, вы не забыли доперестроечные цены).

Мне обычно жена печатает, – объяснил Зотов. – А тут жена – в больнице. Машинистку искать – время тратить. А ты – рядом, к тебе можно и в тапочках.

Да, я сосед. На одной площадке живем. Ко мне можно и в тапочках.

К тому же, сынок, ты резину тянуть не будешь, – добавил Зотов. – Тебе ведь деньги нужны?

Так точно, – говорю. – Не извольте сомневаться, ваше благородие. Все будет исполнено в лучшем виде. Если можно – авансик бы… А?

Зотов подмигнул, жирная рожа его расплылась в кабаньей улыбке, и он протянул мне красивую свеженькую сторублевку.

Первые два-три дня я печатал, не обращая внимания на текст, заботился лишь об одном: как бы поаккуратнее да побыстрее. Но постепенно я обнаружил-таки, что идея и даже сюжет романа украдены Зотовым у меня, из моей рукописи, отвергнутой издательством. Только в его романе все было в перевернутом, негативном варианте: положительные персонажи превратились в гнилых ничтожных интеллигентов, а дубовый придурковатый герой стал чуть ли не идеальным образцом для подражания. Вместо плюсов – минусы, вместо минусов – плюсы, и в результате получилась вполне актуальная книга, за которую мигом ухватится любое издательство. Ах, Зотов… Как же так? Значит, он умудрился прочесть мою рукопись? А может, это он ее и рецензировал? Кто же, кроме него? Да и сам я неоднократно ему рассказывал о своих замыслах. Язык мой – враг мой. Вот и получил. Моя книга вычеркнута из плана редподготовки, а зотовская уже включена. Плюсы на минусы поменял – и все дела.

Работай, негр. Печатай без ошибок. Рупь за страничку… А за идею?

А за идею? – спросил я, зайдя в тапочках к соседу-работодателю. – Вам не кажется, ваше сиятельство, что за идею тоже надо платить?

Он все сразу понял, ничуть не смутился, сочно захохотал и стал тискать меня в медвежьих объятьях.

За идею, сынок, я поведу тебя в кабак, – объявил Зотов и в тот же вечер повел.

Мы сидели в отдельном кабинете, пили «посольскую», ели паюсную и кетовую, курили «Мальборо» и беседовали наедине. Диалог вне морали. Ну, какая мораль у прожорливого хищника? Бог в вами, товарищи. С нами – черт. С нами сам сатана.

Ну и как, вкусно было, сынок? – улыбнулся проклятый пузан, когда мы вышли из ресторана.

Вкусно-то вкусно, – сказал я, покачиваясь от «посольской», – однако, ваше превосходительство, не мешало надбавить еще.

За что? – удивился он ласково.

За убытки, – вздохнул я, стараясь не смотреть на него, так как рожа его во мне вызывала рвотную реакцию. – Компенсацию за убытки. Ведь моя-то рукопись теперь навсегда похерена.

С твоей рукописью, сынок, и без меня все было ясно, – возразил Зотов. – Никто не стал бы печатать твою рукопись. Разве можно изображать руководящего товарища черной краской? И, с другой стороны, разве можно оправдывать нигилизм гнилого интеллигента? Нет, сынок, ничего я тебе не должен. Скажи спасибо дяде за вкусный ужин – и утрись.

Спасибо, – сказал я.

На здоровье, сынок.

Кстати, можете забрать свой роман.

Уже? – удивился он.

Да, я закончил.

Молодец. Зайду сегодня же. Прямо сейчас.

И денежки не забудьте!

Деньги при мне.

А ведь я его обманул – роман был перепечатан не до конца, страниц пятьдесят мне еще осталось. Зачем я его обманул? Минутку терпения.

Вот мы заходим в подъезд, поднимаемся по лестнице, никто не встречается по пути, и на площадке пусто. Мы заходим ко мне.

Я пропускаю гостя вперед. И, когда он идет по коридору, я сзади ударяю его по затылку тяжелым молотком (молоток, извините, еще с утра лежал у меня в кармане плаща). Зотов вскрикивает, поворачивается, смотрит на меня изумленно, красное кабанье лицо его бледнеет, а толстые руки протягиваются ко мне. Я отшатываюсь и тут же резким ударом бью Зотова по лбу все тем же молотком. Так, вероятно, в деревнях забивают мелкую скотину. Телят, вероятно. Баранчиков. Впрочем, навряд ли. Баранов режут. Но Зотова резать нельзя – это сколько же будет мороки с кровью! А тут лежит еще теплая душа – и не капли крови.

Я быстро раздел его догола, затащил тяжелый коченеющий труп в ванну, и залил смесью соляной и серной кислоты. Все было приготовлено заранее. Потом вынес шмотки убитого во двор и бросил их в костер из сухого мусора. У нас во дворе постоянно жгут костры. Глядя на пылающее тряпье, я закурил. А потом я вернулся домой.

Когда труп совершенно растворился в адской кислотной смеси, я железными щипцами вынул из ванны железную пробку – и жидкий Зотов вытек в городскую систему канализации. Прощай, мерзавец.

Что оставалось еще? Хорошенько промыть ванну, проверить квартиру, оглядеть коридор – нет ли каких следов, и все, дело сделано. Чистота и порядок.

Пока родственники спохватятся, пройдут сутки, а то и больше. Жена – в больнице. Короче – все. Точка.

Теперь надо закончить быстро перепечатку романа, и завтра же сдать в издательство. Под своим, разумеется, именем.

Уже новый роман? – удивится главный редактор. – так быстро?

Это новый вариант старого моего романа, – скажу я. – Кардинально переработанный вариант. Радикально пересмотрена идея. А сюжет прежний. Но авторское отношение к героям совсем иное.

Давно бы так, – скажет главный редактор. – А то все куда-то вас тянуло не туда. Не в ту степь.

И так далее.

Между прочим, совой первый вариант я решил не выбрасывать, не уничтожать – вдруг времена изменятся? Вдруг появится спрос на чернуху? Вот тут-то я свой старый романчик из стола и достану! Между прочим, так ведь потом и вышло.

А в тот вечер я, помню, долго еще сидел за машинкой, заканчивая перепечатку.

На последних страницах романа «Сухое русло» меня поджидал сюжетный сюрприз: интеллигент-очернитель, мерзейший тип, совершает попытку убить положительного героя, активного борца и строителя новой жизни – он бьет его молотком по голове, а потом пытается растворить его труп в царской водке. Совсем, как я только что сделал… А сделал ли я это? Стоп! Что там дальше? А дальше в романе все заканчивается благополучно: убийство оказывается лишь кошмарным сном, который приснился гнилому интеллигенту в ночь на кануне открытого партийного собрания, на котором общественность металлургического гиганта должна разоблачить вражью сущность мерзейшего и отвратнейшего субъекта, а герой, разумеется, жив! И не просто жив – он бессмертен!

Вот так-то. Хорош романчик. Ничего себе залепуха. За такой можно и премию отхватить.

Совпадения, конечно, необъяснимые… непостижимые… Мистические, можно сказать, совпадения. Но не будем на них останавливаться. Не будем заострять внимание на мелочах.

Завтра – новая жизнь начнется.

Зотов умер – да здравствую я, новый Зотов.

Не забыть бы рукопись сжечь. Чтобы ни буквочки не осталось рукописной.

Я беру толстенькую папку, набитую зотовским романом, и тащу на кухню. Там я аккуратненько, не спеша, по листочку, сжигаю на большом железном подносе гору бумаги – и черный рассыпчатый пепел пышными порциями спускаю в унитаз.

Вот и все.

Ни Зотова, ни рукописи. Остался я, остался мой роман, перепечатанный мной на машинке в трех экземплярах.

Я отправился в ванную комнату, чтобы умыться перед сном. Кислотный запах еще не выветрился. Я побрызгал дезодорантом. Ничего, запах к утру пройдет… Я глянул на себя в зеркало – и похолодел: в упор на меня смотрела жирная морда Зотова.

Что за чертовщина?!

Я посмотрел на спои толстые волосатые пальцы, быстро ощупал свой отвисший живот, прикоснулся к бугристому кабаньему рылу: «Зотов!.. Зотов!.. А куда же делся я?..»

Не пугайся, сынок, – произнес я сочным басом, – ты, главное, ничего не бойся. Все будет очень даже хорошо.

Опубликовано: "Дева Маруся"