Александр
АСТРАХАНЦЕВ

Досье

Книжная полка

Мастер карате

Почем нынче Ван Гог

Вампир

Сны

Мы живем в мире модерна

Звезда полынь ч.1

Звезда полынь ч.2

Звезда полынь ч.3

Звезда полынь ч.4

АВТОБИОГРАФИЯ

Я, Астраханцев Александр Иванович, родился в 1938 г. в деревне Белоярка Новосибирской области, на берегу Оби.

В детстве и, затем, в студенческой юности, вспоминая свое деревенское детство, пробовал писать то стихи, то “лирическую” прозу в духе К.Паустовского (очень популярного в 50-х годах писателя), то “научную фантастику”, однако импульсивные эти порывы быстро иссякали, и, написав несколько черновых строф или страницу-другую прозаического текста, я тут же бросал и терял написанное, поскольку интересов было слишком много и, как я теперь, задним числом, понимаю, мне просто нравилось жить и пить жизнь взахлеб.

А тем временем в 1959 г., закончив Новосибирский инженерно-строительный институт, приехал по направлению в Красноярск. Участвовал в возведении “комсомольских строек коммунизма” – целлюлозно-бумажного комбината и алюминиевого завода.

Уже здесь, в Красноярске, примерно с 1961 г. начал пробовать писать вполне осознанно. Первая серьезная работа, доведенная до конца, в дальнейшем опубликованная – повесть “И пройдут теплоходы” (1962 г.).

Но писал мало и, чувствуя свою неумелость и неуверенность в себе, немногое решался показывать. Так, первый рассказ появился в печати в 1966 г., а первая, скромная, во многом ученическая, книжка – “И пройдут теплоходы” (рассказы и повесть) – только через 12 лет, в 1978 г.

А между тем, ощущая огромную нехватку образования, закончил (заочно) в 1970 г. Литературный институт в Москве.

Естественно, что поначалу я заявил о себе как автор “рабочей темы”. Тема эта в те времена была весьма поощряема властями и идеологией; на меня обратили внимание и поощряли продолжать эту тему, однако я быстро понял, что тема эта нужна власти только приглаженной, бесконфликтной и идеологизированной. Меня же всегда интересовала вся современная мне, густо замешанная жизнь, жизнь как клубок жгучих драматических конфликтов, конфликтов начальников и подчиненных, дельцов и романтиков, мужчин и женщин, отцов и детей, слабых и сильных, талантов и бесталанных, умных и дураков – одним словом, жизнь “в прекрасном и яростном мире” (А.Платонов).

С тех пор я успел поработать во многих прозаических жанрах: рассказ, очерк, повесть, роман; ища себя, испробовал все доступные художественные средства и приемы: романтизированный и бытовой стили, юмор, гротеск, фантастику...

В разное время сотрудничал с журналами “Наш современник”, “Молодая гвардия”, “День и ночь”. В Москве и Красноярске вышло 7 книг прозы. Член Союза писателей СССР, а затем – РФ, с 1981 г.

В последние годы (с возрастом, наверное) все больше привлекает крупная форма – роман, а также драматургия, к которой всегда имел тайное влечение. Чувствую себя сейчас в хорошей “форме”, много работаю, и никакие политические и экономические передряги меня с моего настроя не сбивают – даже наоборот, дисциплинируют и создают настроение этакой “веселой злости”.

Что касается литературных вкусов и пристрастий, то чем только я в молодости жадно ни увлекался: и “лирической”, и “деревенской”, и “городской”, и “интеллектуальной” отечественной текущей прозой (авторов перечислять здесь не буду – их множество, и ныне еще активно работающих, и уже еле барахтающихся в неумолимом потоке текущей литературы, и уже основательно забытых), и прозой “из запасников” (А.Платонов, М.Булгаков), и американцами Хемингуэем и Фолкнером, и латиноамериканским “магическим реализмом”. Вот чего никогда, даже в юности, не любил – так это ни детектива, ни фантастики, ни отечественной (включая и бр. Стругацких), ни зарубежной (единственное исключение – и “серьезные“, и “веселые” книги С.Лема).

Сейчас прозу читаю мало – скучновато, нет потребности. К современному отечественному авангарду вообще чувствую острую антипатию. Полностью согласен с В.Набоковым, сказавшем как-то о последнем как о “модной смеси секса и мифологии, столь привлекающей посредственные умы”. Предпочитаю поэзию (А.Пушкин, А.Блок, весь русский “серебряный век”, из современной – пожалуй, только А.Вознесенский, который, несмотря на интенсивное оплевывание со стороны более хилых, но наглых коллег и эпигонов, остается наиболее “свежим” и интересным из современных поэтов; из переводной – поэты испанского “серебряного века”: Хименес, Лорка и др.); с удовольствием постигаю философскую литературу, до недавних пор тщательно спрятанную от российского читателя (русская религиозная философия, зарубежная философия, социология, психология ХХ века: Э.Фромм, Ортега-и-Гассет, А.Камю (как философ), Э.Берн, К.Г.Юнг и т.д.); с болью и горечью думаю о том, скольких духовных радостей и какой культурной базы лишены были и я, и поколения моих коллег по перу и моих соплеменников, отлученных от русской дореволюционной, русской эмигрантской и мировой мысли и культуры, сколько нами всеми было изобретено “деревянных велосипедов” и как мучительно бьемся мы над истинами, уже столетия известными всему миру.

Красноярск, 17 февраля 1999г.

Астраханцев Александр Иванович