
	Новости \| Писатели \| Художники \| Студия \| Семинар \| Лицей \| КЛФ \| Гости \| Ссылки \| E@mail

Александр СИЛАЕВ

АРИСТОКРАТИЯ И ХАНА

эссе

Духовность - опасная вещь. На ней можно запросто подорваться, как на мине, и твои останки будут свисать с верхушек деревьев… Пестовать в себе духовность столь же рисково, как пить, ширяться, гулять ночами.
Впрочем, можно и выжить. Тогда, пройдя через риск, ты смотришь на мир другими глазами, и тебе хорошо: травка зеленеет, птички поют, и ты нечто среднее между небом и землей.

философия

Когда я, аспирант в области философии, узнал статистику безумий и суицидов среди коллег, то возрадовался… Вон он, риск, испытания, подлинное бытие при формальном нахождении на обочине общества. Никакая Чечня не требуется, чтобы чувствовать себя живым, достаточно всего-навсего философской аспирантуры.

игра в слова

Однажды зашла речь - мало ли о чем могла зайти речь в стране, где даже отбросы спорят о смысле жизни? - так вот, зашла речь о словах.
Аристократ, интеллигент, интеллектуал - суть что?
Людвиг Витгенштейн был на удивление странный парень, но его гениальная мысль проста: прежде чем рассуждать, нужно договориться о значении слов. Большая часть рассуждений при этом отойдет за ненужностью. Если мы захотим придумать смыслы к словам, то легко обнаружим, что каждое из слов - аристократ, интеллигент и т.д. - имеет несколько десятков расхожих смыслов. Пень - однозначная константа для любого живущего человека, и никто не вел дискуссий об истинной сути пня. Однако сложный термин культура имеет более пятисот значений, что не кладет предела новым истолкованиям… Поэтому я мог назвать десять значений слова интеллигент, и спросить - а в каком значении мы беседуем?

выродок

Например, красноярский хам Бушков, пишущий детективы, цитировал дореволюционное изречение: "Интеллигенция - масса людей, лишенная врожденного вкуса, свойственного двум основным сословиям, аристократии и народу". И добавил, что Россия возродится тогда, когда в ней вымрет последний интеллигент. Себя он относит к народу или, что вероятнее, к "новым русским". Московская журналистка Кучкина объяснила в двух полосах, что интеллигенция - явление сугубо российское. От интеллектуалов это сословие отлично высокой нравственностью, что и делает его уникальным. Эти же слова повторили на местном ТВ, после чего показали меня - судя по контексту, как пример выродка. И так далее. Из сказанных слов можно строить вавилонские башни и египетские пирамиды…

Фатур - бог, остальные - черти

Способность одновременно держать все значения сложных слов, возможно, привилегия сверхлюдей и мета-сознания. Человек, пока он остается собой, может употреблять слова только однозначно. Завтра он может употребить слово в ином значении, но то - будет завтра.
Таким образом, надо выбирать. Последствия выбора дают нам индивидуальный язык. Язык - это картина мира, а картина мира - сам человек, живущий в загоне своего языка. Это общие места философии двадцатого века… Когда из десяти значений человек берет себе в данный момент лишь одно - а взять хотя бы два означает легкий уход в безумие - в осадок выпадает он сам как личность. (Правильнее сказать, что человек делает выбор не сам - выбор делают за него. Однако философский приговор свободе воли и буддистское сомнение в реаль-ности любого субъекта - не наша тема.)
Мировоззрение фиксирует человека в точке дискретных смыслов. Делать нечего, я фиксируюсь.
Любой придурок уверен, что с чем-чем, а с идеалами ему повезло. Я, как последний придурок, уверен в том же. У меня небесно-золотистый, экзистенциально-испытанный, прямо-таки охуительный идеал. И кроме того - выверенный онтологически.
Я, силавер, верую в свою веру. Если переделать ключевую фразу из дурно-патриотичной ленты Михалкова: "Он силавер. Это многое объясняет…"
Как свободный человек, я сам открыл для себя и Бога, и религии (это объяснимо только одним - на мой взгляд, все существующие ныне конфессии пребывают в глубокой коме). Бога зовут Фатур, мировоззрение - силаверством. И хватит о них. Я просто обозначил точку, где я фиксирован. Точку, в которой раздаются словам раздаются смыслы, человеку - цели, миру - классификации. А феноменам и ноуменам - симпатии или антипатии.
Речь пойдет о силаверском взгляде на духовность, аристократизм и ин-теллигентность.

мирское

Человек, который куснул духовности… почитал книг, подумал, согласно Мамардашвили, на свой страх и риск, стал испытывать на себе религию и фило-софию - может пойти разными дорогами, отлиться в разные человеческие поро-ды.
Если человек уже зашел в область духа, этого у него не отнять. Он может свихнуться, спиться, озвереть - что угодно. Но из народа он, слава богу, вышел.
Честь и хвала, и вечная слава… Но здесь возникает развилка, делящая породы: отношение к материальному. Духовный человек живет в мире, и возникает вопрос: что ему делать с миром? Мирское - это сила, успех, хорошие вещи. Это вино, секс, чувство сословного превосходства, это самое разное; это можно иметь или не иметь. Впрочем, важны не столько вещи, не столько успех и секс… Можно не пить, не трахаться, но соответствовать идеалу мирского в главном. Главное - это стиль.
Можно послать мирское, а можно сделать материальное знаком определенного духовного состояния. Согласно учению СВР, первый вариант - выбор интеллигента, второй - выбор аристократа. В первом случае человек подры-вается на духовности, как на мине, и клочки его летят во все стороны, во втором случае он духовностью подчиняет мир.
Наконец, есть третья порода, она могуче-обильна - порода хочет вкусно хавать, хочет покупать вещи. Она по уши в миру, но это не очень красиво смот-рится. Быдло не против того, чтобы ездить на "мерседесе", но быдло останется собой, даже купив себе самолет. Главный критерий - отсутствие чести, граж-данских навыков, понимания ситуации… наконец, порядочноссти и вкуса. В колоде добродетелей одна шелупонь. Таков русский народ (но "мерседес" светит только тем, кто отличается от народных масс по энергии - это новорусская разновидность, герои сводок и анекдотов, она уходит, но она лучше, чем пусто-та - они козлы, но все-таки не холопы).
Таков, наверное, вообще любой народ, пока в нем не проснулись люди и не вышли из народа ко всем чертям. Народ - сила. Россия спасется, когда этой силе наконец-то придет конец.

ад - это мы сами

Русские интеллигенты понимали, что вокруг происходит ад, но так и не открыли его причин. Они полагали, что ад - это царизм и Сталин, чиновники и бандиты, плохие законы и ложные идеи. Думать так - убожество в онтологии, отрицание простейших законов общества и души… Но думать по-другому означало изменить своей касте.
"Ад - это мы сами", - писал Довлатов. "Общество - амплификация наших душ", - заметил Пруст. Амплификация - сложный термин. Можно сказать грубее: страна будет корчиться, пока быдло - ее стержень и основной составляющий элемент.

классовое чувство

Трагедия русской интеллигенции в том, что она так и не стала новой аристократией, а осталась где-то висеть.
Что мешало? Будем считать, что такова судьба - кто-то должен быть без вины виноватым, без преступления наказанным, бесами испорченный, жить в подполье, чувствовать себя подростком, никогда не сделаться игроком…
Интереснее другое: в чем разница между стоящими и висящими? По пунктам?
У аристократии есть четкий социальный инстинкт: есть мы и есть они, и нам - не сойтись. Деление на своих и чужих незыблемо. Наши - с образовани-ем, с достоинством, при энергии. Логос - дом родной. Наши - не подведут. Чу-жую свободу наши считают предпосылкой собственной. Честь, что бы ни случилось, дороже жизни. Наши - честные люди. Небытие для них завлекательнее, чем холопство. Умереть красивее, чем жить в дерьме, но этот императив - на фоне улыбки, непотушенной сигареты, врожденного вкуса к жизни. Не наших - больше. Но мы сильнее, потому что смелее и больше склонны к синергии. (Был случай: тысяча рыцарей побило в Нормандии сорокатысячное войско крестьян; несчастных резали, как баранов.)
Аристократ не хочет народу зла, но он в ситуации: есть грубое, воровское, неотесанное сословие, оно склонно верить в мифы и неспособно к самоорганизации. Давать ему свободу - его же губить (как, увы, и случилось). Пусть пашет. Пусть пашет на меня - это честно. У каждого есть своя социальная роль, и каждый должен ее играть - получается нормальный спектакль. А если народ вырастет, получит образование, усвоит манеры? Тогда, простите, это уже не холопы - это равные люди, с ними будут равные отношения. С равными он готов поделиться властью. Более того, он готов создать условия, в которых мужики и бабы станут людьми.
Европейски образованные дворяне, состоящие в масонах и читающие журналы, были за народное просвещение, школы и больницы, отмену крепост-ного права. Прогрессисты и филантропы, они шли на экономические издержки ради того, чтоб население их страны стало гражданами. И вот тогда - можно создать гражданское общество. Обратная последовательность ужасна: если рабам выдать много свободы, они отравятся, как ребенок водкой, облюют все вокруг, будут маяться, со скуки повесят всех нормальных людей…
Пока быдло не образумилось, его можно сечь на конюшне, каждое - свое. Богу - богово, а народ пусть тягает баржу. Вот если бы баржу тягал А.С.Пушкин, было бы противоречие: моральное, социальное, эстетическое. А когда баржу тянет бурлак, напряжения нет, это его профессия, каждый - на своем месте. Аристократ, как сказано, не желает народу зла, он просто презирает лживых, слабых, озлобленных без причины.

закопать живьем в землю

Когда в Красноярск приезжал Чубайс, один митинговый мужчина рассказывал в телекамеры: мы в курилке обсуждали, так мои кореша Чубайса расстрелять хотят, а я - нет. Я бы Чубайса закопал живьем в землю, сказал мужик, волею судьбы ставший гражданином и избирателем. Ну как можно не посечь на конюшне этого мужика? Он, наверное, даже не возражает…

быдло и страшный суд

Теперь о трагедии русской интеллигенции. У нее с народом - странный роман, длящийся пару веков, местами любовный, с элементами порнухи, зоофилии и садизма. Ну нет у интеллигенции классового чувства, чтоб не вступать в связь с кем попало!
Русская интеллигенция шастала в народ часто, одни по грибы: одни - чтоб научить народ, другие - чтобы научиться.
Презрение к низшим сословиям интеллигенция априори не разделяла, делая философски неправомерный вывод: да, народ глуп, туп, засран, но он же - не виноват. Человек, родившийся в социальных низах империи, по рождению обречен быть темным, серым, зашуганым… индивидуальная вина не просмат-ривается там, где можно поставить фразу среда заела.
С метафизикой в России было так себе, отсюда и это краеугольное рассуждение. Свободы воли нет вообще - все сущее задано причинными связями, отсюда и одна из попыток доказать Бога как перводвигатель. Должно быть что-то, несделанное средой, предшествующее любой среде. Однако причинность не отменяет рангов. За событием дурак или подлец не стоят другие события вроде трудного детства. Если мы идем по причинам, то с первого шага срываемся в бесконечность, и глохнем там… Любой субъект отвечает за себя по полной, и кивание на свои условия не может быть смягчающим обстоятельством на суде.
Свинья рождается свиньей, в этом не грех и не заслуга, а факт - родился не человек и не муха. Свинья невинна, но это не повод выдвигать ее в депутаты. Вот, собственно, и все: рожденные невинны, но невинность и снятие иерархии - не одно и то же.
Среди интеллигентов бывают философы, но подлинно философским стилем отлична аристократия. Если, конечно, понимать правильно: философ-ский регистр жизни есть не владение набором абстракций, а нечто, доказывае-мое и проживаемое в своем теле.

нормально живем

Впрочем, с абстракциями - тоже сложно.
Интеллигенция, например, провисла на простой рефлексии о природе сталинизма в России. Принято считать, что Сталин - плохой. Я не говорю, что Сталин хороший, но можно же пойти дальше, и сказать наконец: у хорошей на-ции невозможен плохой правитель. Сталин был неизбежен, потому что по всей России сидели миллионы мелких тиранов, и миллионы холопов безропотно гнули шею. Введение либеральных норм разрывало нацию тирано-холопов в щепы, наступала анархия, затем анархия отступала - и мы имеем деспотию как традиционный, нормальный тип. Как дела-то? Нормально…
Тирания - производное наших душ.
Сталин - дерьмо, это уже прогресс. Но где второй шаг, где приговор на-роду, где приговор России как таковой? Где приговор нашей исторической дерьмоватости, или, говоря вежливо, где наш опыт? Опыт извлекла небольшая кучка: Мераб Мамардашвили, философ, Виктор Ерофеев, постмодернист, еще несколько человек - но почитается Солженицын, опыта не извлекший, или Ас-тафьев.
Глубинная рефлексия не в чести и сильно напоминает ученое хулиганст-во.
В России надо философствовать только молотом.

в режиме честной активности

Как живут те, кто, познав культуру, не подорвался на ней, а, напротив, стал ее живым воплощением (ибо все - мертво, а жив только человек)?
Что значит: считать материальное знаком духовного состояния? Аристократ ценит внешние атрибуты, статус и стиль, полагая их соответствием благо-родства. Но сам по себе статус - пыль, и такая пыль не волнует благородного дона. Однако определенные правила - а духовность есть прежде всего жизнь по правилам, существование в регистре особых норм сознания и свободы, - лучше всего выполняются в определенных местах. Духовная элита не живет в подва-лах и верит в силу социального бытия, расставляющего людей на ступенях общества.
Сказать, что аристократ стремится к власти - не совсем верно. Правильнее сказать, что он стремится к особой модели действий и культивирует в себе адекватный набор чувств и представлений - а уж то, что он в себе культивирует (назовем это режимом честной активности) толкает человека наверх либо удерживает там, на верху. Кроме того, этот режим и достаточно опасен - с ним проще погибнуть, чем с иными действиями и идеалами. Гумилев прав: первую пулю всегда получает пассионарий.
Аристократу важен престиж, потому что лучшие люди - а честность не позволяет ему относить себя к худшим - должны жить престижно. Иначе будет просто несправедливо и, претендуя на ломоть социального пирога, аристократ заботиться лишь о равновесии в мире. Устройство его души таково, что социальный статус ему соответствует, он и статус тянутся друг к другу магнитом… Вообще, элита до недавних времен была сугубо наследной: так что никто не тя-нулся, гармония была с рождения.
Власть, деньги, слава - эквиваленты. Тебе нужно то, что нужно только тебе, ты идешь к своей точке или держишь себя в ней.

предложение навариться

Аристократ, если его лишить власти, сочтет это оскорблением природной закономерности - не только себе. Он будет рваться к ней, и он всегда найдет смелость сказать, что делает: да вот, к власти рвусь пятый год. При этом его активность честна: он готов отказаться от достижения, если это несовместимо с устройством его души. "Что проку, если все царства мира будете иметь, а душу свою потеряете?" Царство - вещь наживная, а козлом он не может быть, потому что уже не козел по определению… Это невозможно - в ответ на предложение навариться - кому-то это кажется тонкой дурью и лоховством. Отчаянный парень на их месте плюнет и разотрет. Отчаянный парень полагает себя достой-ным успеха. Однако он чаще спит на нарах, нежели на лаврах, и сильно этому удивлен.
Аристократ прекрасно знает, что ему нужно. Смеется, иронизирует, но, удивительная вещь, четко помнит. Интеллигент стесняется. Не скажет, что хо-тел бы положить славу в карман. Хотя, наверное, хотел бы… Но в приличном обществе об этом не говорят.

как ему не стыдно!

"Пелевин - это не очень хорошо, - сказала моя знакомая. - Он ведь популярен. А кто в наше время может быть популярен? Какой-нибудь конъюнктурщик…" Каждый раз удивляешься, до чего можно загнать инстинкты.

вещи и помыслы

Народ любит вещи, интеллигент забывает вещи, аристократ любит себя в хороших вещах. Любить вещи или их презирать кажется ему странным.
Вещей может быть много или мало, но без них - небытие и пиздец. Пить технарек, жить в общаге, ходить по улице в трико и сереньком пиджаке 1970 года означает богохульствовать напрямую. Экономить рубль - оскорблять матушку-природу. Вещи должны быть. Может быть, дорогие. Может быть - просто качественные. А главное - в стиль.
Альфа и омега: аристократ считает, что строй души должен отлиться во внешние атрибуты, работает над этим, мучается, переживает. Интеллигенту - по барабану. Главное - помыслы. Они, как водится, светлые, о народном счастье, о том, что лучше обустроить Россию. России помыслы - по хрену. Прожует и вы-плюнет, так всегда. Столыпин, Гайдар, Чубайс - все, кто пытался стронуть Рос-сию с места, делали это пинками, и молодцы. Это к слову…

стол, табуретка, стиль

Значит, стиль. Что это такое, лучше не спрашивать. Вот это стол, это табуретка, это стиль - просто, все понимается. Или не понимается, но тогда - дело плохо. Считайте, что я обозначил стиль невербально.

бездна отступает, но не сдается

Рефлексия - великая штука. Надо четко осознавать, что ты есть и как выглядит твое место. Описание местности - милое дело, без этого никуда.
Почитание святынь без рефлексии - удел мудаков. За что мне нравится постмодерн? А вот за понимание… В человеке не должно остаться темных уг-лов, где обитают черти и демоны. Самоанализ не допускает запретных тем. Так или иначе, нужно чистить норы своей души, заглядывать туда и проветривать. Все мы так или иначе животные - только одних тронула культура, у них что-то щелкнуло, вот и все. Но щелк не отменяет природы.
Вечных ценностей много. Главное - еда и чувство достоинства. Хрен знает, что важнее. Все важно. Аристократ серьезно относиться к достоинству и к еде. К остальному - так себе. Удивительный человек.
Любовь - одухотворенное желание. Аристократ способен к любви. Уважать секс важнее, чем просто им заниматься. Можно забить на сексе - это право свободного человека. Можно любить мужчин и женщин, зверей и птиц, можно кануть в онанизм или заняться сублимацией в Боге (вариант христианства, при этом с Христом не обязательно спать, можно ни с кем не спать - но это тоже режим сексуальной жизни).
Аристократ отрефлексирован, как никто. Это главный способ заклясть бездну, полную насилия и говна.
Бездна отступает, но не сдается.
А сначала нужно ее увидеть. Вся бездна - это мы сами.

ха-ха

Прищур, улыбка, хохот - занятие просветленных. В мире много стоящего. Нет ничего страшного. Все равно умрем. Прищур, улыбка, хохот - наши в порядке.
А что еще прикажете делать?
Смеясь над миром, мы это самое… Непросветленным умирать гораздо скучнее.

абстракции и кастраты

Проблема в том, что доказать можно что угодно. Истинность не лежит в плане доказательств, нельзя жить в хорошей схеме.
Кажется, о конкретности философии говорил Георг Вильгельм Гегель.
Можно построить логически совершенную цепь, вывод которой - пойти и броситься из окна. Все только и делают, что бросаются. Пьют отраву ради общих идей, вредят себе, была русская секта - мужчины кастрировали себя, чтобы служить Богу. Это очень интеллигентный выход из ситуации.
Сильная культура одухотворяет инстинкты, ложная - заменяет их. Высунув язык, я несу удивительную банальность…

предел удела

Суицид - это либо слабость сильного, либо пик силы слабого. В обоих случаях это предел человеческих вариантов.
Такая интересная тема.
Убивать себя ошибочно, но к этой ошибке больше склонны лучшие сословия, нежели худшие - что странно. Ничего не странно, высшие сословия обычно духовны, а духовность всегда таила в себе опасность.

в думах о родине

Опасный симптом - люблю рассуждать о спасении России. Мыслю какие-то проекты, мечтаю. Не к добру.
Надо что-то делать.
Мир не лох, спасется и без меня. Вообще, если каждый позаботится о себе, то можно ни о ком не заботиться, - базовая идея либерализма. В русском колхозе от нее мутит, люди блюют, тоскуют и хотят Сталина.
Аристократ - единственный, кто умеет заботиться о себе. Не воровать, я сейчас о другом… Вот мир и держится. На небольшом, если вдуматься, проценте людей.

семичлены и гондурасы

Я слышал, будто слово джентльмен никогда не употребляется джентльменами. Охотно верю. Идентификатор - не то, что треплют. Не будем обзывать почем зря, поминать всуе, уйдем в подполье и конспирацию.
Обычно хорошие люди называют себя очень скромно - нормальные люди. Однако скоты, как на зло, именует себя тем же словом. Надо поискать новый лейбл.
Аристократ - это семичлен, гондурас, кедровая шишка. Кто скажет ярче и занимательнее?

я - русский интеллигент

Я мечу банальность, устал, противно, перед глазами - сомнение в своем деле. Серая желтомуть.
Выпить, пойди на воздух, куда-нибудь воспарить, аки легкий птах. Мне нравится весна и песни Гребенщикова. Мысли - что мысли?
Подчас я замечаю в себе признаки неудачных, странных, невротичных каст. Я - где-то русский интеллигент. Бедный монах, идущий под дырявым зонтиком. Однако в ментальном плане я, наверное, ближе к Богу (под словом Бог я разумею некое понимание). Но что есть ментальный план? У Пилата, как пом-нится из Евангелия, были свои идеи на этот счет.
У меня омерзительные повадки. И это бьет по темени, как кувалда. Я знаю, что омерзительно. Это наполняет странной гордостью, но не спасет от стыда перед собственным идеалом.
Вот такие мы, чебурашки, странные животные. Смейтесь надо мной, лучшие люди, вас так мало, что посмеемся вместе…
Шваль, к ноге! Ну пожалуйста…

параллельные прямые

Откуда берется аристократия?
Видимо, с двух сторон. Нужна энергия в духе, или энергичный дух, можно так.
Есть классическая интеллигенция, консервированный ХIX век: тухлая энергетика, но разумны. Не в материи, парят над миром, нет чтобы развернуть себя на земле.
Есть новые, новейшие русские, в делах, как в шелках - энергия из них прет, но где банальное понимание ситуаций? Где, скажем так, гражданствен-ность, отказ наебать соседа?
Все будет на пересечении линий (если, конечно, будет). Сознание и энер-гия - не параллельные прямые, чтобы не пересечься.
Где-то в точке славят себя древние и новые боги. Человек есть нечто, что должно послать, полагал в свое время Ницше. Человек появляется лишь тогда, когда посылает себя подальше, добавил Мамардашвили. Занавес. Бурные, несмолкающие.
Третье тысячелетие.

Февраль 2001 г.

Опубликовано впервые