| Игорь ПЕТЕЛИН МАТЬ И СЫН рассказ И была ночь, и был день, и с рождением младенца закончились муки женщины. Мальчик кричал и просил грудь матери. И давала она ему грудь. Он сосал молоко и успокаивался. И плакала женщина от счастья, и желала сыну своему долгой и радостной жизни, и знала, что трудно ей будет, так как не было у неё мужа, а у сына её отца.
Люди, что жили рядом, хорошо относились к молодой матери. Не осуждали её и не стыдили, что зачала и родила без мужа. Помогали, чем могли, но и сами жили в нужде, поэтому помощь их была словом добрым, хлеб же насущный женщина зарабатывала сама. И трудилась она, и терпела, и радовалась, и не жаловалась ни когда, лишь по ночам тихонько плакала у колыбели, не от обиды, не от горя, просто слёз было не унять.
И так и жили они вдвоём. И хорошо им было. Несколько мужчин в разные годы хотели войти в дом их, и говорили ласково, и сулили жизнь сытую, и предлагали ей лечь в постель женой. Она вела себя тихо, не позволяла слова грубого, но за муж не шла. Как будто ждала чего-то, или помнила о чём - то, что, испытав однажды, уже не забудешь.
И снова тихонько жила женщина, и оставалась вдвоём с сыном своим.
Мальчик, наречённый при рождении Василием, рос телом крепким и умом острым, и помогал во всём своей матери. В положенное время пошёл он в школу, и в положенное время закончил её. Душой Василий был добрым и чистым, всегда заступался за слабого, и не боялся сильного. От того друзей имел множество, хоть и бит был частёхонько.
Достигнув возраста юности, спросив позволенья у матери, ушел Василий из дома родимого искать место своё под солнышком. А мать осталась однёхонька, живя ожиданием весточки от сына своего любимого.
И пришло письмо долгожданное. А как прочесть, коль женщина не грамотна? Три дня и три долгих ноченьки глядела она на конверт голубенький, трогала его руками своими морщинистыми, целовала губами увядшими, прижимала к груди иссохшей. И говорила она с ним ласково, и пела ему песни колыбельные. А на четвертый день, с великой просьбушкой, отправилась она к соседушке.
И вот пришла она, и поздоровалась, и пожелала счастья дому сему. И сказала она: "Алёнушка, пришла весточка от Василия, но очки мои потерялися, не могу их найти, сколь не старалася. Помоги ты горю напастюшке, почитай письмо мне, доченька ".
Не призналась старушка, что не грамотна, не захотела срамить своего Василия. Но не нам судить за то мать его.
Поняла сразу всё Алёнушка, почувствовала своим сердцем девичьим, помогла в беде старой женщине.
Сообщал Василий своей матушке, что, уехав из дома родимого, он не стал искать лёгкой долюшки, жизни сладкой да богатства несметного, а решил вначале испытать себя, послужить Родине - матери, стать её опорой и защитником. Принял он присягу военную, надел погоны солдатские и поехал, куда Отчизна пошлёт. И попал он в город красивейший. В нём дома высокие, белые, все в садах утопают, купаются. И люди в том городе добрые, поют песни на языке неведомом.
А его, писал дальше Василий - сын, привезли в этот город прекраснейший, чтоб учить ремеслу военному. И учили и днём уж и ноченькой и его и друзей - товарищей - как врага извести и живому быть. Командиры - все люди бывалые, на своём веку много видавшие. А учили их делу сапёрному - как найти в земле мины потаённые, как лишить их силы недоброй - злой, чтобы люди мирные, невинные были живы, не искалечены. И учился Иван, и старался он, с боевыми друзьями рука об руку. И стали они истинными воинами, своё дело до тонкости постигшими. А в конце письма сообщалося, что кончается учёба их солдатская, и разъедутся они по частям воинским, по всей России-матушке разбросанным.
И писал Василий, что очень любит мать, и что скучает по ней, по дому родимому. А ещё просил он передать привет всем друзьям, да девчатам, с кем училися, и особенно милой Алёнушке.
Прочитав эти строки нежданные, раскраснелась молодая девица, опустила глаза свои ясные и счастливой улыбкой улыбнулася. Всё заметила старая женщина, но не стала она торопить судьбу, а сказав "спасибо", удалилася.
И опять потянулись дни и ноченьки, ожиданиями весточки наполненные. Как и прежде жили мать и девушка по соседству, но стали они ближе с тех пор. Если раньше просто здоровались, да желали друг другу добра - счастия, то теперь стали в гости захаживать, да за чаем, горячим с вареньицем разговоры долгие беседовать. А коль помощь нужна была малая в их делах житейских, бесхитростных, то и звать друг друга не нужно было, в тот же час являлась соседушка, будто званная, приглашённая.
И прошёл месяц, и второй прошел, и полгода тяжкие минули, а всё не было больше весточки от Василия с ратной службушки. И всё чаще мысли горькие, думы чёрные да не добрые приходить стали к старой женщине, да и к девушке юной Алёнушке. Все сильнее обеим казалося, что их ждёт впереди нехороший день, полный горя страшного, ужаса.
И прошел ещё месяц, и пришло письмо. Адресовано матери Василия, только почерк на нём незнаком - чужой, да казённый штамп вместо адреса. Как взяла письмецо Алёнушка, письмоносцем в то время работавшая, потекли у неё горьки слёзоньки по щекам да на грудь девическую. Закричала она звонким голосом, стала звать своего друга желанного, да просить бога всевышнего, чтобы жив лишь бы был Василий её, даже пусть и весь искалеченный.
Разорвала руками дрожащими тот конверт, рыдая, Алёнушка и увидела бумажку малую, чужим почеркам мелко исписанную.
В той бумажке сообщалось матери, что по просьбе - завету боевых друзей её сына солдата Василия пишет ей командир боевой его, кто на смерть посылал, и сам рядом шёл.
Сообщал командир, что полгода уж, как Василий служит в роте его. И что служат они в нехороших местах, где добро во зло превратилося, где забыли люди про отца и мать, извести где готовы каждого, кто жить хочет жизнию праведной. А то зло здесь держится на ворогах, издалёка худого приехавших. И с собой принесли они оружие, обманули, запугали, мирных жителей, под свои знамёна их поставили. И с тех пор здесь смерть поселилася со страданием и горем об руку. Для защиты же не покорившихся, и пришли сюда солдаты Российские, среди них и Василий - сын матери.
И писал командир во письме своём, что хорошим солдатом Василий был, много раз, своей жизни не жалеючи, выручал он своих товарищей и спасал их от смерти не минуемой. Сотни мин и снарядов обезвредил он, жизни многих невинных спасаючи. И любили его, уважали все.
А недавно беда случилася, да такая беда, что не хватит слов, чтобы смочь описать до конца её. Десять дней назад у селения, где уж начали люди жить по доброму, объявилась банда немалая. В банде той были люди - нелюди со звериными душами лютыми. Не жалели они ни жён ни детей, предавали их лютой смертушке, издевались как и рассказать нельзя.
И вот с этими то супостатами и вступили в бой и Василий - сын, и его боевые товарищи. Долго бились они, много кровушки было пролито под тем селением, но победа была у воинов. Перебили врагов, отстояли село, но к великому горю безмерному после боя, как вместе собралися, не нашли среди себя Василия. Долго, долго искали товарища, вспоминали, что его видели, когда в самую трудную минуточку, он огнем своим отогнал врагов от солдата, лежащего раненым.… Как потом шёл в атаку, крича "Ура"… Но никто уж больше не видел его, И средь раненых Василия не было, и в убитых он тоже не числился. Может жив, и такое случается.
И писал командир во конце письма, что просит он у матери прощения, что не смог сохранить жизнь солдатскую. И в последних строках обещал он ей, что как только выйдет из госпиталя, сам приедет поклониться святой женщине.
И прочла эти строки Алёнушка. И по мере того, как читала их, высыхали её слёзы горькие, каменело лицо её юное и бледнели глаза её ясные. И сидела она и час и другой, проводила зорьку вечернюю и до утренней с места не двинулась. А как выглянуло солнышко ясное из-за гор, из-за тучек далёконьких, поднялась из-за стола Алёнушка, заплела туже русу косоньку и, вложив письмо в голубой конверт, собралась отнести его матери. Но как будто ноги к земле приросли, не шагнула и шага малого, чтобы горе - печаль великие поселить в доме старой матери.
И стояла она ни жива, ни мертва, будто камнем в миг обернулася. А потом, как стемнело, упала без сил посредине прибранной горницы и всю ноченьку с горем шепталася.
Говорила, что не по силам ей жить на свете без друга милого. Говорила, что продолжает ждать, ведь не найден же он среди сгинувших. А вдруг жив еще, вдруг объявится, вот тогда она и откроется, и попросит прощенья у обоих их. А пока, молила Алёнушка, дать ей сил сохранить тайну лютую от старушки слабой и немощной, не отнять надежду у матери, что дождётся сыночка любимого.
Страшный грех на себя взяла девушка, не отдала письмо она матери.
Но, хотя, ничего не узнала мать, с той поры, как пришло письмо страшное, стала быстро очень стареть она. Не обманешь сердце материнское. И прошёл месяц, и прошёл другой, и в одну из ночей тёмных - сумрачных, на руках у соседки заботливой с тихим вздохом, что не дождалась сынка, отошла в мир иной старая женщина.
Помогли люди добрые Алёнушке, схоронили в срок мать Василия, по обряду и с уважением. А вот перед тем, как проститься с ней, да и так, чтоб не быть замеченной, положила в гроб под белый покров то письмо потаённое девушка. Окропила слезами горючими, попросила прощенья у матери и отдала в руки холодные.
И прошло девять дней, и прошло сорок дней. И заметили люди добрые, что на зорьке вечерней частёхонько, а потом пригляделись - так каждый день, у могильного холмика матери - силуэт молоденькой девушки. На коленях, тихонько, сидела она, и о чём - то шепталась с холмиком, будто с кем-то живым, не умершим. То смеялась, бывало, Алёнушка, словно что-то весёлое вспомнила, то вдруг плакала, закрыв лицо ладошками, будто в чём-то пред кем-то каялась.
И прошел так месяц, и прошел второй, и в один из дней хмурых - пасмурных, появился в селе человек чужой, никому не знакомый не ведомый. Молодой ещё, да седой уж весь, шёл он на ногу одну прихрамывая, на старенькую трость опираючись. На плечах - погоны золоченые, на груди широкой орденов не счесть.
И спросили у него люди добрые, кто таков он, мол, и зачем он здесь. Отвечал офицер, никого не таясь, что служил с земляком их Василием и приехал сюда с одной целью лишь - поклониться его старой матери. Рассказали человеку пришлому, что уж нет на свете старой женщины, показали, где её могилушка, объяснили, что коль там он встретит девушку, так зовут ту девушку Алёнушкой.
Поклонился офицер, сказал "Спасибо" всем и пошел, куда его направили.
И пришёл он к холмику могильному и увидел, что сидит там девушка, красотою солнышку равная. Поклонился он и матери и девице, поздоровался с ними обеими и, достав из кармана орден серебряный, положил его на траву могильную и накрыл сверху рукой Алёнушки. И признался тогда молодой офицер, и покаялся он во грехе своём, что в себе уж носить нету моченьки. Рассказал, что не правду в письме написал, что погиб Василий в том страшном бою и его схоронили товарищи. Но не смог написать он матери, сто погиб её сын единственный, а придумал, что будто не видел никто его мёртвым иль даже раненым. Не посмел он отнять надеждушки, что быть может ещё и вернётся сынок с этой страшной войны живехоньким.
И упал на колени свои офицер перед матерью и перед Алёнушкой, и просил простить за великий грех и не знал, что ещё сказать ему.
Открылась тогда и Алёнушка. И поведала гостю пришлому, что ещё грешнее она пред людьми и пред памятью героя Василия. Рассказала ему, захлебнувшись в слезах, что письмо то не отдала матери, у себя тогда его оставила. И теперь приходит к могилушке и вымаливает прощение...
И прошёл ещё год, а быть может и пять, и однажды денёчком солнечным к той могилке, цветами раскрашенной, подошли гости долгожданные. Они крепко держались за руки и любовью вокруг освещали всё. Что повыше - то был офицер молодой, так же в форме, но уже без тросточки. Чуть пониже его - Алёнушка, уж не девушка, а жена и мать. А меж них стоял паренёк - малец, их сыночек, отрада и счастие. Наречён же был при рождении, в честь героя - сына своей матери, Васильком он, иль просто Василием.
Поздоровались они тихо с матерью, и сказали, зная, что услышит их: "Здравствуй, мама! Вот твой внук Василёк. Полюби его, как родимого и прости ты нас, за то, что сделано. Очень трудно нам жить без прощения ".
И хоть был тот день удивительно тих, ветерка и малого не было, только вдруг на могильном холмике, васильками покрытом одними лишь, шевельнулись цветочки синие и, как будто по воле с небушка, поклонились все в одно мгновение в ту сторонку, где были просители. С тихим шелестом они склонилися, отпуская все грехи великие. То душа святая старой матери принимала внучека нежданного с дорогим ей именем единственным и прощала молодых отца и мать, на любовь и жизнь благословляя их. |
