| Алёна БОНДАРЕВА ЛЕГЕНДА ДЕВЯТОЙ ВОЙНЫ рассказ Умное лицо, господа, еще не признак
ума. Самые большие глупости
делаются именно с этим выражением
лица. Из кинофильма "Тот самый
Мюнхгаузен" Григорий Горин. Макс уныло отодвинул кожаный переплет "Сборника Девятой войны". Везде одно и то же, война - это как расщепление жиров в организме, штука не то что бы нужная, а просто необходимая для жизни…. А собой он может гордиться. Неделю назад рядового Макса произвели в генералы. Так что теперь он, не больше не меньше, как генерал Максимилиан. Что? За какие такие заслуги? Изволь, он человек, у которого появились глаза. Черные, как сажа, красивые и умные. У него даже лицо стало каким-то другим, мужественным что ли. Не правильно? Все может быть, это неправильная война, где никто и не обещал делать так, как договорились.
Этот феномен, появление глаз никто не может объяснить. Макс? А что скажет Макс? Глухая боль, а потом он увидел ночь. Черную липкую летнюю ночь на каких-то развалинах. Зубастый месяц ухохатывался, иногда выныривая из облаков, над съежившимся от ужаса Максом. Нет, подожди, страшнее были те, кого он считал почти что братьями. Знаешь, как пластилиновые человечки, которым не успели воткнуть бусины в глазницы. У некоторых за спиной серая пленка мышиных крыльев, летчики все-таки. Он пришел, и его тут же узнали по звуку, по запаху, в общем, как всегда. Значит свой. Макс сначала пытался закрывать глаза, хотел быть как раньше. А потом понял, не получится. Вот и втянулся. В конце концов, лучше, открыв глаза, видеть всю ту же привычную темноту, только полную вещей и движения. Ты же помнишь, в Девятую войну были катаклизмы, солнце не всходило месяцами. Спрашиваешь, откуда взялось название "Девятая война"? Кто-то ляпнул, что она не первая, значит последняя, потому и Девятая. Последний круг и точка.
Да, это странная война вслепую. С кем? Никто не знает. Иногда слепым людям казалось, что враг - это ночь, иногда - тишина, пули, страх, злоба. Понимаешь, здесь главное были бы патроны, а враг и без того найдется. Пехота, снайперы, летчики, разведка, артиллерия - все как надо.
А что про Макса? У него было чувство, будто бы он подглядывает в замочную скважину за всеми. Это трудно, когда один видит, а другие не замечают. Макс так же, как они, по-дружески прижимал к груди оружие и оглушал ночные развалины выстрелами. Но теперь он не чувствовал, а видел войну. Значит, учился понимать.
Ах, как сильно заблуждалось слепое человечество! Смешно, оно думало, что война это беззубая старуха, от которой за версту пахнет кровью. А Макс видел. Он один знает, кто она! Нет, не старуха…. Когда у отряда кончились патроны, а небо рыдало огнем, люди кричали, в ужасе закрывая лица, будто бы боялись прозреть. "Дураки", - орал Макс и смеялся, да он хохотал неистово, потому что нет ничего веселей безумной пляски смерти! А потом он увидел ее. Бледное, призрачное лицо, желтые кошачьи глаза, в которых нет места жизни, и черные волосы до узких плеч. Черный цербер у ног так молчалив и задумчив. Пьянящий аромат, нет, это не кровь. Это запах славы! Макс сделал шаг, но бес вцепился в плечо…. Остался шрам.
Представь, а теперь он генерал Максимилиан, потому что кто-то понял, над чем он смеялся. У него в подчинении сотни, нет тысячи слепых и этих с крыльями. Есть даже советник, он так страшно улыбается и всегда приносит остывший кофе. Нет, Макса не боятся, просто теперь люди думаю, будто могут все, ведь он их глаза.
Знаешь, Макс долго читал пыльные книги про войну и про то, как было. Но нигде не нашел простого ответа на вопрос, что дальше.… А вчера жутко болело под лопатками. Он лег на холодный пол лицом вниз и уснул. Утром снял мундир и увидел на смуглой спине большие раны, через которые пробивались черные перья. Макс престал бояться, наверное, привык. Он так долго смеялся над слепотой и людьми. Потом пришел этот, как всегда с остывшим кофе. И Макс швырнул чашку на пол, велев уйти. Да, научился приказывать.
Через месяц выросли огромные черные крылья, красивые и сильные. Он изменился, вид у него какой-то усталый. И война стала его любовницей. Когда черные шелка касались рук, а бледные губы целовали в глаза, он жил только запахом славы. Цербер сидел у входа так же молчаливо и задумчиво, как в первый раз.
Знаешь, у него когда-то был друг. Его звали Зэм. Хороший парень…. Слепой. Но Максу со временем начало казаться, что это неправда. Когда люди становятся генералами жизни, к ним приходит мнительность, целует в самое сердце до крови, лишая веры. Макс сделал его своим адъютантом, хотел, как в хороших фильмах с хэппи-эндом, все в традициях жанра. Если дружба, так что бы навсегда. Сотни километров по развалинам в слепую, рядом, ведь это намного серьезней братьев и сестер, это родство духа. Зэм был странным, однажды их отряд шел без отдыха несколько дней, задыхаясь от ночной влаги. Макс чувствовал, как плачут уставшие кости и сердце пытается выбраться на волю. Он падал, глотая тяжелую пыль, а Зэм подавал ему руку и часто, взвалив его на себя, продолжал идти. А когда был привал, и отряду разрешали спать, Зэм рассказывал удивительные сказки про девочку с голубыми глазами.
- Ты знаешь, - говорил он задумчиво, - что такое жить письмами?
Макс молчал, да и что он мог сказать на подобную глупость. "Кодекс Девятой войны" запрещал переписку, как вещь бесполезную и "способствующую разложению в рядах".
- Ты дышишь, только потому, - продолжал Зэм, - что буквы складываются в слова, которые не растворяются в пространстве из-за того, что есть ты.
Макс тогда ничего не понял, да и зачем ему было понимать. Ведь слепота убивала мысли о возможном, и была только ночь.
- Я знаю девочку, - уже шептал Зэм, - с голубыми глазами. Она все понимает.
Он замолчал. Ветер трепал брезент палаток и уносил тихое сопение солдат куда-то с собой.
- Я устал, - опять произнес Зэм, - мне надоела война.
- Почему? - удивился Макс, это и в правду было очень странно, ведь война их работа.
- Макс, - отозвался раздраженно Зэм, - я не просил играть со мной. И мне не нужны чужие идеалы. Я просто хочу домой к своим мольбертам.
Зэм часто рассказывал о каких-то картинах про жизнь, про людей и про солнце, но Макс ничего не знал и не разбирался в подобных историях.
В тот раз они так и уснули недоговорив.
Тяжелый шум разбудил Макса. Как это подло нападать на людей ночью. Он сначала ничего не понял, беготня, автоматные перепалки и что-то теплое и липкое у виска. Кровь, Макс сразу догадался, что это Зэм…. Он проснулся раньше и хотел закрыть его, спрятав от выстрелов, но не успел. Тяжелый свинец, разорвав плечо, тут же вылетел на волю, оставив ленточку тягучей крови. И Макс слышал, как Зэм хрипел с болью, а кто-то кричал, надрывая сорванное горло: "отступаем".
- Ненавижу, всех ненавижу, - шептал Макс, обезумев от ярости.
И он взял Зэма на руки так, как берут ребенка, бережно, стараясь не делать боли. И он шел на запах ветра. Нет, ему не было тяжело. Может, потому что страх по-дружески держал его за руку. А треск выстрелов все отдалялся, больше походя на злобное рычание взбесившейся собаки….. Зэм выжил, тогда было нужно именно так и ни как иначе.
Не надо, я расскажу дальше. Дни маршировали по развалинам к концу месяца. А он играл слепыми, как шашками, хотел выбиться "в дамки"! И его странная любовница приходила все чаще и чаще, чтобы дарить ему аромат славы. Как повезло слепому человечеству, оно не могло видеть этого ужаса. Закон природы, самолюбивые люди, как правило, очень жестоки. А Зэм был ему друг. Макс звал его в темноту своего кабинета, чтобы послушать дивные сказки. Но Зэм чаще молчал, не находя слов. Ведь он давно уже знал, что происходит, когда любовь и дружба случайно сталкиваются в дверях. Только однажды он спросил:
- Ты знаешь, что такое небо?
Макс буркнул в ответ, будто бы оно черное в серебристую точку, с огромной пуговицей-Луной в середине. Зем снисходительно улыбнулся. Наверное, не поверил.
И сомнение тихо обняло сердце Макса. Как Петр отречением предал Иисуса, так же он предал Зэма.
- 24-ре минуты на сборы, - произнес он, тяжело вздохнув.
Улыбка Зэма упала и навсегда застыла в памяти Макса.
А через час старуха-война с кровью выдрала последнюю надежду. Но Зэм уже задыхаясь, успел увидеть странную девочку с голубыми глазами… она улыбалась, какой-то печальной улыбкой, почему-то глядя на него с мольберта.
Макс решил, если может все, значит бог. Ну, откуда ему было знать, что у войны нет ни жрецов, ни богов. Однажды ему сделали подарок. Какой? Зеркало в деревянной оправе, слепые солдаты нашли его среди развалин …. Нет, у человека из отражения не было ни глаз, ни крыльев. Обычный парень, рядовой, как тысяча других в разодранном мундире на окровавленном плече. Макс приказал, зеркало разбили….
Война кончилась. Генерал Максимилиан - глупец! Вы так и не научились понимать. Быть человеком, который видит, еще ничего не значит. Сидите в темной комнате, потому что не привыкли к просыпающемуся солнцу, ждете свою желтоглазую любовницу и ее верного цербера. Хотя знаете, она не придет, война всегда забывает своих героев. Генерал Максимилиан, ведь это еще вопрос, кто слепее вы или человечество. Быть может, только показалось, что есть прозрение. |
