| Алёна БОНДАРЕВА ГОЛУБЫЕ ЦВЕТЫ рассказ Ах, какие он видел сны, Боже мой! Их достойны короли. Но они снились только ему. А как он рисовал! Вот просыпался каждое утро взволнованный и счастливый и рисовал, рисовал все, что видел ночью. Люди любили его картины. Некоторые даже считали, что он гений, ну, кто-то вроде полубога-получеловека. Глупые люди, верят всему, не разобравшись. Лонис был человеком. Просто однажды кто-то видел его спускавшимся по подвесной лестнице с крыши старенькой пятиэтажки, на чердаке которой он жил. Тогда-то и решили, что пришел с небес.
В прошлый четверг Лонису исполнился 21-н. "Какой красавчик", - твердили молоденькие девушки. "И такой талантливый", - добавляли почтенные дамы и господа, посещавшие его выставки в галереях. Да, пожалуй, было в нем что-то необычное или даже странное. Его узкое лицо носило печать задумчивости и отчужденности. А глаза, я не видела глаз печальней этих. Светлые курчавые волосы спускались до плеч, и он убирал их красной тесьмой. Лонис был высок и худ, мне почему-то всегда казалось, что он немного похож на древнегреческого философа…
Она пришла к нему вчера. Когда проснулся счастливый и одухотворенный, Лора уже приготовив завтрак, заботливо стирала пыль с его картин. Лонис не удивился. Он давно предполагал, что рано или поздно кто-то придет и останется жить с ним. Она понравилась ему сразу. Такая хрупкая и нежная и невероятно подвижная. Зеленоглазая брюнетка с тонкими чертами была очень милой и заботливой. И он влюбился. Так умеют любить немногие только те, в ком есть "божья искра". Ему вдруг захотелось ее нарисовать. Лонис схватил мольберт и стал водить по нему черным угольком. Плавные линии перевоплощались в ее силуэт. И вскоре Лора, только в карандаше, мило улыбалась с холста.
- Это я? - спросила она в изумленье.
- Да. Тебе нравится?
Она поморщила свой маленький носик и ответил:
- Красиво…только не похоже.
- Ну, почему же, по-моему, сходство на лицо, - произнес он.
Лора, ничего не ответив на это, поцеловала его в лоб и пошла в магазин. А он остался в своей небольшой комнатке на чердаке среди красочных холстов и черно-белых набросков. Лонис, держа в руках мольберт с улыбающейся Лорой, не мог понять, что именно ей не понравилось. Он решил выполнить портрет в цвете, маслом, может быть так будет лучше, и она оценит его мастерство. И еще сегодня столько нужно всего сделать: набросать сон и свыкнуться с тем, что отныне будет жить не один, а с Лорой.
Он закончил картину, но она опять ей не понравилась. Странно, что же здесь не так? Девушка с холста точная копия Лоры, а она твердит, как заведенная: "Это не я, это не я, рисуй что-нибудь другое и не занимайся ерундой"…
Беспощадное время шло, месяцы текли один за другим, накапливаясь в года. А он любил ее так, как не умеют любить обычные люди. Лонис не заметил, как перестал видеть свои волшебные сны. Он больше не писал необычные картины, и люди обвинив его в обыденности, отвернулись. Лишь изредка некоторые из них вспоминали своего забытого кумира. Каждое воскресенье кто-то из жалости подкладывал под его дверь деньги с маленькой записочкой: ''Оставьте любую картину на пороге, я заберу ее позже''. О, как это его унижало. Но ведь нужно было на что-то жить, и он смиренно брал деньги, оставляя взамен бездарную мазню.
Сотни раз он переписывал портрет улыбающейся Лоры, но ни одна из работ, ни на йоту не приблизилась к самой первой. Боже мой, как он мучился! Болезненное сознание не давало ему ни минуты покоя. Он рисовал, рисовал, и все это было не то. Зеленоглазая брюнетка тоже изменилась. Может быть, стала хуже, только и делала, что ворчала: "Нам нечего есть, я всегда знала, твоего таланта не хватит на всю жизнь". Вечно недовольная, она попрекала его всем. "Мне нечего надеть, ты посмотри на меня! - кричала она, заливаясь слезами - на кого я стала похожа! Я все еще молодая и красивая женщина. Я, хочу денег!" Во время этих истерик он закрывал глаза и представлял себе прежнюю Лору милую и заботливую, такую нежную и хрупкую. А после говорил: "Ты знаешь, я люблю тебя больше всех на свете". И она умолкала, нет, не потому что ей нравился такой ответ. Просто боялась, что он сойдет с ума, ведь, когда Лонис говорил это, его лицо становилось светлым и отчужденным, как раньше.
А недавно проснулся с улыбкой. Да, ведь он улыбался лет пять назад. Лора, испугавшись, побежала в аптеку и на последние деньги купила пузырек валерьянки. Но он лишь расхохотался, швырнув бутылочку в окно. Стекло с дребезгом посыпалось на пол. А Лонис, продолжая неистово хохотать, накинулся на свои бездарные картины с какой-то жидкостью в заплесневевшей склянке.
Лора бросилась прочь из квартиры, нужно было позвать кого-нибудь на помощи или вызвать скорую, в общем, что-то сделать…
Она вернулась через час, приведя с собой человека в белом халате. Лонис лежал на полу без движения. Его руки, лицо, рубашка были перепачканы голубым маслом. А стены, стены маленькой каморки на чердаке разрисованы фантастическими бутонами. За ее спиной толпились соседи. Кто-то, тыча пальцем в стену, крикнул: "Смотрите". Лора подняла глаза и застыла в изумлении. Она увидела в одном из бутонов себя.… И это была не улыбающаяся Лора, а другая. Не старая, но и далеко не молодая с каким-то вечно недовольным лицом. |
