АВТОБИОГРАФИЯ - 2 Как я написал эту автобиографию Честно говоря, абсолютно случайно. Перебираю старые файлы и вдруг вижу заголовок: "Автобиография". Ну, думаю, и чего же я такого о себе накропал?
Открываю, а там пусто, будто и не описание собственной жизни, а скажем, книга постороннего писателя Перумова. Не порядок... Что же было? Сначала я родился. То есть, началось-то все еще раньше, но моя память почему-то этого не зафиксировала.
Как это ни банально, я появился на свет в роддоме - большом зеленом здании по улице Молодежной (что в городе Красноярске - 26). В первый раз открыв глаза, я смекнул: "Ага"! И больше эта мысль никогда меня не покидала. Что же будет? А будет все хорошо. Сразу после того, как все будет плохо. Книги Как утверждает мама, уже года в три-четыре я знал наизусть несколько детских книжек. Заучивал, стало быть, на слух.
Прошло некоторое время, и я стал книжки читать.
А теперь вот и этот этап преодолен. Не учу и не читаю - сам пишу. О дружбе со знаками препинания Лет в шесть я попал под влияние книг Александра Волкова и надумал писать к ним продолжение. Естественно, что о неприличных словах синтаксис и пунктуация я не имел ни малейшего представления. Зато слышал о запятых.
И вот подхожу к отцу и требую объяснить, где же эти самые запятые ставятся. А он смотрит на шестилетнего ребенка и говорит с улыбкой: "Да расставь, где хочешь".
Ну, я и расставил. Как я звучал гордо В восьмом классе меня отправили в местную газету "Город и горожане", дабы я "хорошо написал о школе". Я написал.
А потом еще написал, но уже на свободную тему. И еще.
А потом опять о школе, но уже не так хорошо.
И вот тут школьное руководство обиделось. Пришлось беседовать с завучем. И с другим завучем. И с директором тоже пришлось. А потом меня водили к школьному психологу - наверное, узнать, какую социально-опасную болезнь я подцепил.
Обещали исключить из школы, но не исключили.
А я с тех пор пишу в газетах разные гадости. Отыгрываюсь, должно быть. Литература, русский, все остальное За все это ответственна моя классная - Светлана Семеновна Рымарь. Она меня воспитывала и учила. Защищала на педсоветах. А еще понимала, наверное.
А с этим сейчас, согласитесь, особенно трудно...
Я безумно благодарен Светлане Семеновне. За всех нас. За всего себя. Кто знает, кем бы я без нее стал... Вторая древнейшая профессия В десятом классе я сменил одну газету на другую. Ушел из "Города и горожан" и оказался в "Сегодняшней газете - 26". Это было дивное место и дивное время. Газета воевала с мэром города и вообще со всем, что шевелилось в неправильном направлении. Я в меру сил и способностей включился в общий ритм.
И стал журналистом.
А потом еще и на факультет журналистики поступил... О цепочке случайностей Наша жизнь так случайна, что это становится закономерностью...
Я попал на семинар Андрея Лазарчука и познакомился с его участниками.
Но в начале я случайно купил книгу А.Г. Лазарчука "Опоздавшие к лету". Она мне понравилась. Я случайно заговорил о ней с книготорговцем, а он похвастался, что знает "мужика", который с А.Г. Лазарчуком знаком лично.
И тут я познакомился с Александром Сергеевичем... Про Александра Сергеевича Александр Сергеевич Морозов - художник. Он живет в том же маленьком городке, что и я. Преподает в художественной школе и собирает библиотеку фантастики. А книг этих у него великие тыщи.
На фотографиях он скромно стоит рядом с братьями Стругацкими, Андреем Столяровым, Андреем же Лазарчуком...
А перечислять всех места не хватит. Как я с Лазарчуком разговаривал На одном сайте прочитал такую рекламную надпись: "Вы хотели бы увидеть Бориса Стругацкого? Поговорить с Андреем Лазарчуком?"...
Но это к слову.
Я прочитал "Опоздавших к лету" и стал поклонником Андрея Геннадьевича.
А потом мэтр приехал в гости к Александру Морозову, а меня пригласили брать у него интервью. Я попробовал. Получилось.
А еще я передал Андрею Геннадьевичу свою рукопись. О героизме Не моем, разумеется. Хватит уже о моем-то. Теперь речь пойдет о героизме Андрея Геннадьевича.
Итак, первый раз встретившись с Лазарчуком, я передал ему рукопись своей первой (и на тот момент единственной) повести. Называлась она "Его именем".
Андрей Геннадьевич повесть взял, и ни одного дурного слова не сказал. А ведь текст был: а) рукописным (это при моем-то почерке!); б) ксерокопированным (так как я боялся утерять единственный экземпляр); в) недописанным (не хватало одной главы из середины).
И все это Андрей Геннадьевич стойко вынес. А говорит, в жизни нет места подвигу... Семинар После прочтения "Его именем" Андрей Геннадьевич позвал меня на семинар молодых писателей.
Думаю, что я буду там делать? Ведь наверняка собрались близ Лазарчука гении пера, беседуют об онтологических смыслах, метафизических категориях и квантово-лептонных скоррелированных структурах.
Но все было не так. Собираются люди как люди. Говорят о губернаторе Лебеде, прочитанных книгах и недописанных рукописях. И пиво пьют. Правда, делают это не без легкого налета гениальности. Учитель Андрей Геннадьевич рассказывал, что, прочитав мою повесть "День близнецов", Борис Натанович Стругацкий сказал: "Видно, что на этого парня сильно повлиял Андрей".
Ну, что тут можно добавить. Действительно повлиял.
Чем и горжусь. Бенефис мыльных пузырей В своей жизни я побывал еще на одном семинаре. Трехдневном.
Он тоже обозначался, как место встречи молодых писателей, причем, не только города Красноярска, но и всего края.
Правда, средний возраст литературной "зелени" оказался где-то в районе сорока лет. А уровень работ... Нет, не будем о грустном.
Впрочем, назвать бесцельным пребывание на семинаре нельзя. В конце концов, я познакомился с А.Ю. Силаевым - "классиком неомодернизма и постгуманизма". И получил представление о Союзе писателей.
Что тоже немало. Мы еще посмотрим... ...кто кого вскрывать будет, говорит мой друг Сашка Ростовцев. Теперь он уехал в Смоленск и медленно и неотвратимо становится там хирургом.
Так что вопрос все более риторический...
А то, что он теперь далеко, все-таки жалко. Friends will be friends Раз уж начал о друзьях, то продолжу.
Мой друг с пятого класса - Санька Оленин. Мы очень интересная команда. Он - физик, я - лирик. Он - прагматик, я - мечтатель. Он - решительный и последовательный, а я - не очень. В общем, единство и борьба...
Другая песня - это Сергей Карпенко. Знакомым я его всегда представляю как бандита... но о-очень доброго. Обычно верят. И, между прочим, зря.
А мои университетские друзья - это Леночка Шетекаури (не удивляйтесь, она грузинская княжна) и Настя Огородникова. Про Настю можете читать в рассказе Александра Силаева "Девушка с ведром", а про Лену пока читать негде. Но это пока... Другие, но не остальные А еще про двоих я не сказал. Специально, естественно.
Потому что Ира Бахтина и Саша Силаев - отдельная песня.
Они тоже семинаристы Лазарчука. Сашка пришел позже, а Ирка была с самого начала... времен, наверное... Иннокентий Скобелев Так назвались мы трое. Я, Сашка и Ирка.
Писали совместный роман и придумали псевдоним.
Только и всего. Сестренка Сестер у меня много: есть родная, есть двоюродные и троюродные. А есть еще Юля.
Формально она тоже двоюродная родственница. Но на самом деле, Юляша - не просто сестра, а действительно близкий мне человек. Она мой друг по переписке и, может быть, единственная светлая точка на карте Москвы. Как я стал преподавателем Случайно. Ирину и Сашку пригласили в Литературный лицей - учить детей журналистике, а я увязался следом. Всем троим преподавать понравилось. Вот и преподаем.
А все дело в том, что ученики у нас замечательные. Многим лучше, чем мы в их годы. Поверьте на слово. Тайна Она не хотела, чтобы я о ней писал.
Я и не буду.
Хоть не такая уж это и тайна. Уходят, уходят, уходят друзья... С одной стороны, это строчка из стихотворения Андрея Геннадьевича. С другой - правда.
Я вступил в полосу темных времен и никак из нее не выйду. Друзья уезжают, умирают родные и близкие, и все это как-то концентрированно и одновременно. Хотя вряд ли тут дело во временном интервале... Памяти Плайса Плайс - мой пес. Немецкая овчарка фантастической рассудительности и беспримерной мудрости. Он понимал меня гораздо лучше, чем я его. Он смотрел на мир своими серьезными карими глазами, а я учился смотреть так же, как он.
Так было одиннадцать лет. А потом Плайс умер...
И когда я поднимаюсь по лестнице, мне иногда кажется, что дверь откроется, и он выйдет меня встречать...
А может быть, там, где сейчас Плайс, ему тоже так кажется?.. О судьбах России... Не знаю ровным счетом ничего. Спасибо Хочется сказать всем, кто мне помогает.
Кого-то я уже поблагодарил раньше - ведь вся моя автобиография - один большой список друзей и знакомых. А кого-то пока не успел.
И вот я исправляюсь и говорю спасибо Сергею Ятмасову, невидимому бойцу видимого фронта. Это его стараниями живет наш сайт, это благодаря ему на просторах Родины читают наши тексты.
Спасибо еще раз. Интер-нет Иногда я ощущаю себя подключенным к www, а иногда нет. Однако, электронный адрес у меня все же имеется. Пишите
Буду ждать. Март 2001 |