| | | | | ||
| Новости | Писатели | Художники | Студия | Семинар | Лицей | КЛФ | Гости | Ссылки | E@mail |
|
|  | | | | | ||
|
Марина САВИННЫХ
ПОДАРИТЕ НАМ ПИАНИНО!
Только что отзвучали последние речи, песни и тосты “Литературных встреч в русской провинции”. Без малого неделю в Дивногорске, Овсянке, Красноярске длилось трудноопределимое по жанру действие, в котором принимали участие люди, чья профессия так или иначе связана с книгой и чтением. Писатели, издатели литературных журналов, литературоведы и библиотекари. По сравнению со “Встречами” 1996-го года - нынешние оказались более масштабными и по времени, и по месту. Однако, чувство, которое они оставили,– чувство горькой надежды ... Той, что умирает последней. То есть, видимо, нас переживет. Виктор Петрович за последние годы как-то помягчел к учителям - нельзя ведь не разглядеть, что если и остались где бескорыстие, чистота помыслов и любовь к человеку (страшно за эти слова - забыто-серьезные), так это в них ... скажем, в некоторых из них. Отсюда - и оптимизм: какие люди все-таки съехались в Овсянку! Провинция, как и в прошлый раз, выглядела очень прилично. Во многих отношениях и литературные журналы Новосибирска, Иркутска, Красноярска не уступают столичным, и “очаги культуры”, и публика наша - отзывчивая, благодарная, деликатная, щедрая и требовательная... Песни же “московских гостей”, увы, были чаще всего про вчера. Заунывной назидательностью веяло от них. И, несмотря на призывы к братанию всех со всеми, взаимные покусывания имели место. В результате самое интересное, острое и полезное, видимо, расползлось по кулуарам. Боль и тревога, конечно, - читатели. Социологические опросы, которые проводят крупные библиотеки, вроде бы не показывают, что читатель у нас исчезает. Будто бы даже наоборот. Только со “структурой чтения” не все в порядке. Прагматичным оно становится, чтение. Или чисто развлекательным. Глубокая же книга, требующая душевных усилий, особенно - книга современная, остается невостребованной. Где наши читатели? А они, видимо, стали писателями. Никогда еще в нашей стране не издавалось столько книг! Сейчас каждый может издаться, были бы деньги. Полная свобода творчества! Но отсюда и реальная опасность - снижение “вкусовой” читательской планки. У нас же особый читатель! Он к печатному слову заранее относится с почтением. И вот берет он в руки роскошно изданный том - страниц в шестьсот, на глянцевой бумаге, с цветными виньетками и ленточкой-закладкой - заполненный беспомощными рифмовками, каких прежде постеснялась бы районная газета. “Эдак-то – говорит себе наш самый грамотный в мире читатель,– и я могу!”. И ложатся на редакционные столы журналов многоэтажные рукописи юных гениев и ностальгирующих пенсионеров. И те, и другие - к наставлениям чаще всего невосприимчивы и при этом агрессивно-настойчивы. Как так? Почему такого-то напечатали, а меня нет? Тяжелая брешь в читательских рядах! Р.Х.Солнцев рассказал мне однажды историю, которая придает неожиданный оттенок таинственным отношениям писателя и читателя. Илья Сельвинский, руководитель семинара в Литературном институте, во время занятия рассказывал о влиянии У.Уитмена на творчество Маяковского. Вильям Озолин, замечательный поэт, недавно, к сожалению, ушедший, а тогда студент Литинститута, заметил мэтру, что, вот - сначала Уитмен влиял на Маяковского, а потом Маяковский влиял на Уитмена... Забавно, но Сельвинский стал доказывать Озолину, что не мог Маяковский влиять на Уитмена, потому что когда Уитмен умер, Маяковский-то еще и не родился. Влияет на автора читатель! Еще как! Читатель - на автора. Автор – на читателя. Мы уже привыкли к тому, что бытие определяет сознание в той же мере, в какой сознание определяет бытие. Жизнь становится литературой ничуть не чаще, чем литература становится жизнью. Человек формирует такую культуру, каковою сформирован сам. А теперь оглянемся вокруг! Каково? В зале Дивногорской библиотеке им. Герцена, где собирались круглые столы нынешних литературных встреч, теплело и светлело, когда речь заходила о детях. Все признавали, что дети наши, скажем так, читающие и пишущие дети, как-то умудряются дистанцироваться от наших взрослых “заморочек” ... может быть, им Астрид Линдгрен помогла ... или Владислав Крапивин с Виктором Драгунским ... только хотят они любить, дружить, общаться - независимо от имущественного “ценза”, национальности и политических убеждений родителей. Они не хотят взрослеть! И не потому что боятся ответственности, а потому что взрослым НЕЧЕГО ИМ ДАТЬ в качестве цели для стремления. Расписались взрослые в своей никчемности - прямо у них на глазах! Потеряли авторитет. И слово взрослого человека авторитет свой теряет. А это уже - симптом распада. “Какая-то в державе датской гниль...”. Выход , может быть, в том, чтобы попробовать - ВМЕСТЕ С НИМИ , СЕЙЧАС, СТРОИТЬ ЖИЗНЬ И СЛОВО О НЕЙ ? Вместе! Сейчас! А не так, что сначала я тебя сформирую по своему образу и подобию , включая собственное благоприобретенное уродство и наследственную душевную порчу, а потом ты будешь делать свою судьбу как тебе заблагорассудится. Увы! Так не бывает. Януш Корчак просил взрослых разговаривать с детьми, опустившись перед ними на корточки,– лишь так можно возвыситься до того понимания мира, каким обладает детская душа. Но – стоп! – тут другая опасность. Все чаще она дает о себе знать. Ребенок, который постоянно видит перед собой взрослого в столь странной позе, действительно перестает стремиться к совершенствованию, к развитию. Зачем? Ведь он и без того - идеален. Открыл рот - изрек нечто. Все рукоплещут. Так в ребенке гибнет читатель. И вместе с ним, без всякого сомнения, - и возможный писатель. Все та же закономерность - взрослый воспитывает ребенка лишь в той мере, в какой сам способен воспитываться под влиянием ребенка. Ребенок слышит и слушается взрослого лишь в той мере, в какой взрослый слышит и реагирует на голос ребенка. Если же этого нет - мир раскалывается на враждующие лагеря “отцов и детей”. Война поколений - что может быть страшнее? Разве что реальная гражданская война ... Библиотекари, журналисты, писатели, работающие с детьми, в выступлениях своих так или иначе касались идеи особой “среды развития” для маленьких читателей, которая ничем иным не может быть, как только “средой общения” детей и умных добрых взрослых, учителей и писателей, как живших давным-давно, так и ныне здравствующих. Такую среду как раз и могли бы образовать - Школа, Библиотека, Журнал. Треугольное зернышко. Как хочется его посадить в родную теплую землю! Какое дерево может вырасти! В школе, пусть маленькой, некаждодневной, - мы НАУЧИМСЯ ЧИТАТЬ медленно, наслаждаясь красотой слова и впитывая духовную энергию смысла. В библиотеке – мы НАЙДЕМ КНИГУ , которой потребует наша мысль в поисках истины и наше сердце в поисках добра. В журнале мы ВСТРЕТИМ СОВРЕМЕННИКА с его болью и радостью и, может быть, впервые обратимся к нему со своим авторским словом. Как просто и здорово! И главное - все есть. Есть учителя, которые хотят и могут так работать. Есть писатели, которым не в тягость, а в радость общаться с детьми. Есть дети, которым все это нужно, как воздух. Собрать все это вместе - и решена задача! Решена? Как бы не так. Главное забыли. Денег нет. Их, по-видимому, нет ни у кого. У государства уж точно. Красноярский журнал “День и Ночь”, образовавший вокруг себя как бы маленький водоворот педагогических идей и литературных веяний, выступил с инициативой открытия в Красноярске “малого Литературного института”. Института не получилось. Зато - с помощью добрых людей - мы очень надеемся в середине октября открыть Литературное отделение Муниципального Гуманитарного Лицея. Добрые люди ... Спасибо вам, добрые люди! Я вот все пытаюсь понять, по какому принципу добро распределено в мире. Невольно сужу теперь о порядочности людей, исходя из самого простого - помог или не помог, хотя помощью и не обременился бы. Спасибо Вам, Виктор Петрович! Одним именем Вашим столько делается благого и насущного. Спасибо великое директору завода цветных металлов Владимиру Николаевичу Гулидову! Убеждена, что крупные промышленные предприятия,– сейчас единственные реальные “держатели акций” отечественной культуры. Без их поддержки она будет чахнуть и дальше. Счастье наше, что хоть кто-то из руководителей промышленности это понимает! Спасибо Петру Ивановичу Пимашкову – мы очень надеемся, что обещанная им поддержка в конце концов оформится надлежащим образом. Спасибо коллективу экспериментальной школы “Универс”, которая нас приютила! Добрые люди! Милые люди! Спасибо вам за добро! На крыльце Дивногорской библиотеки я подошла к очень уважаемому и очень высокопоставленному нынче государственному человеку. “Помогите, пожалуйста, Лицею. Мы надеемся открыться в день лицейской годовщины, накануне двухсотлетия Пушкина, как здорово было бы!”- сказала я (чувствуя себя при этом побирушкой на паперти). “Нет у нас денег”– был ответ. “Не обязательно – деньги. Чем-нибудь помогите! Знаете! Подарите нам пианино! Нам очень нужно пианино - чтобы дети слушали живую музыку!”. - “Чтобы дать вам пианино я должен забрать его из музыкальной школы”. Я потрясенно молчу. Вспоминая размах и шик всевозможных околокультурных празднеств. И стоимость скромного музыкального инструмента, непреодолимую для государственного комитета. “Посмотрим, посмотрим”,– говорит высокопоставленный человек и отворачивается от меня, почти брезгливо. А я, проглатывая подкатившиеся слезы (они успели наболеть за несколько лет хождений по инстанциям), вспоминаю лицо чиновной дамы, которая, отказывая мне, уверяла, что должна СЕБЯ ограничить в ставках, чтобы я могла принять на работу двух-трех учителей. И голос другой чиновной дамы, которая постоянно говорит мне по телефону: “А как бы вы хотели? Выживете так выживете. Нет так нет”. Может быть, все-таки выживем?! То есть все мы. Дети. Учителя. Журналы. Театры. Книги. Библиотеки. Держа и вздымая друг друга. Вопреки тем, КОМУ НЕ НАДО, ЧТОБЫ МЫ ВЫЖИЛИ?! Возьмемся за руки и выживем! Правда?!
Красноярск 18 сентября 1998 года |
|
| | | | | | ||
рисунок из тетради лицеиста
|
 |  |  |  |  | | ||
| |||||||
| |||||||