| Дмитрий ЗАХАРОВ ХИЛЫЙ ЗАКОС ПОД РАССКАЗ На рассказ Ирины Бахтиной "Бог уснул и увидел это во сне "Я думаю так же, как ты, но мы не правы".
Ирина Бахтина Почему-то он считал, что умеет писать. Наверное, это внушали в школе, а он в силу своей нравственной девственности не смог не поверить. Однако, это было бы еще полбеды, поскольку он кроме того вбил себе в голову, что умеет писать повести и рассказы. А это уже, согласитесь, патология.
Молодое дарование звали Арийцем. Должно быть потому, что он был воинственным и белобрысым, а этого ли не достаточно? А еще его не любили. За просто так и за то, что журналист. Собственно, не любят всегда либо за то, либо за другое. А вот любят… - Любят не за что, а за когда, - сказала Рэн, печально отражаясь в зеркале.
Уныние было ее стилем. Рэн обожала подходить к зеркальному стеклу и, с минуту поизучав свой экстерьер, произносить: "Да, годы берут свое". Зеркало в таких случаях молчало. Оно привыкло к тому, что хозяйка кокетничает даже сама с собой. Впрочем, оно вообще было не особенно разговорчивым, разве что уж очень попросить… А этого вы от Рэн точно не дождетесь. Это она любит, чтобы ее умоляли, и никак не наоборот.
За спиной у Рэн материализовался сумрачный Ангел. Говорят, он - хранитель. Только сама Рэн в это не верит. Кому и зачем нужно ее охранять?
- Рад тебя видеть, - здоровается Ангел, уже отхлебывая чай из невесть откуда взявшейся у него в руке кружки. Рэн предпочитает кофе. "За чашку хорошего кофе не жалко и душу продать", - говорит она. Ангел в таких случаях делает вид, что обижается.
Они совсем не похожи. Жили в разных мирах, читали разные книжки и даже по одной улице никогда не ходили. Ангел всегда летел, а Рэн - шествовала. К тому же он младше, а она - талантливей. Ужасное сочетание…
- Привет, - не оборачиваясь, говорит Рэн. - Что скажешь?
- Солнце вчера вечером опять село за горизонт, - горестно констатирует Ангел. - А из новостей… говорят, что оно больше не поднимется.
- Брешут, - уверенно заявляет Рэн.
- Тебе виднее…
На улице темно и холодно - опять кто-то разбил фонари с египетской тьмой. Собаки от безысходности начинают льнуть к людям, а люди друг к другу. Ветер шепеляво свистит сквозь все доступные ему щели.
- Неуютно, - говорит Ангел. - И вообще, не нравятся мне твои ночные прогулки.
Он сидит на плече Рэн, мягко держась за хозяйку лапками. Сейчас он похож на маленького белого зверька с пушистым хвостом, эдакую белку-призрака.
- Ребенок, - вздыхает Рэн, - ты еще будешь учить дзэн-буддистку нирване.
Она смеется и достает из сумки пачку сигарет. Отравлять окружающую среду, а заодно и Ангела - ее любимое занятие. Тот морщится:
- Опять за старое?
- Не занудствуй. Солнце действительно не всходит. Неприятно, конечно, но все равно мелочь. Только ведь вместе с ним куда-то пропали и маршрутки….
Рэн и Ангел сидят на старой автобусной остановке. То есть, собственно сидит только Ангел. Рэн, облокотившись на его плечо, досматривает седьмой сон. Он ей нравится больше всех остальных, хоть уже и смотрен на двадцать рядов. Называется "Инкуб или история вечной любви". Про жизнь…
Ангел листает программку дня и задумчиво смотрит на часы. Часы у него "Командирские": тяжелые и идут не лучшим образом, давно бы выбросил, да нельзя - подарок.
Рэн потягивается и картинно зевает.
- Ну, конец света скоро? - улыбаясь, осведомляется она.
Ангел заглядывает в программку.
- Конец света, - читает он. - В главных ролях: Христос и Антихрист. Саранча Ужасная и шоу Всадников Апокалипсиса… Шесть тридцать четыре.
Рэн бросает взгляд на золоченый циферблат своих часиков. Большая стрелка уверенно зашкаливает за семерку.
- Проспала, - без тени сожаления заявляет она. - Я проспала конец света. Ура!
- Ничего, - заверяет ее Ангел. - Послезавтра повторение.
Рэн достает сигарету.
- Это не страшно, я его опять просплю. Время "прикладной литературы" заканчивается. Ариец, вздыхая, нажимает Alt+F4 и отодвигает от себя клавиатуру. Пора выключать компьютер и облачаться в белый спецкомбинезон.
Кстати, опять забыл погладить крылья… Октябрь 1999
|
