Как-то летом поехали в тогда еще "мертвую" деревню Семеновку - на рыбалку. Пока отец и его братья рыбачили, мама все приготовила для ухи. Не хватало только улова. Вот мама и решила показать класс - взяла удочку и-и-и…

Ну - я то маленький был. Кто посмекалистей раньше отошли. Так что надо мной просвистело, а замешкавшемуся дяде Толе прямо посреди лба зацепило.

Это мне потом объяснили, что дядя на свидание собирался, а тут посреди лба не то оса ужалила, не то об оглоблю приложился - всё один конфуз выходит.

Не знаю, было ли то свидание, а еще одна рыбалка была. На хариуса. Только для него "мошек" не было. А был у соседей рыжий петух. И стали мужики совещаться, как перо с того петуха взять.

Я первым предложил снять его метким выстрелом - до сих пор помню, какой у меня лук был. А стрелы с настоящим оперением. Бабушкины куры спортсменками стали, пока я не набрал запас перьев. В городе только воробьиные, да голубиные - не то перо.

Ясно, что мое предложение отвергли, и тут на забор между дедушкиным домом и соседским, уселся сам рыжий.

И четыре мужика молча двинулись к забору. Не, ниньдзя - они солдаты, а тут скорее, что-то волчье было.

Забор отмечу, был из лежащих темно-серых бревнышек, с торца в мою ладошку тогдашнюю, а высотой по крышу.

Кто прыгнул, кто поймал, я в последующей суматохе не заметил. Но вот чтобы так резво из петуха пух выдрать, да рассыпавшийся по бревнышку забор реставрировать - это я единственный раз и видел.

Ну а хариуса вечером все ели, и соседей пригласили. А пока они после водки песни пели, мама мне принесла жареный хвостик. С молодым лучком. И белое мясо таяло во рту как сливочное мороженое.

* * *

Эти эпизоды из своей жизни я вспомнил когда прочитал рассказы из "Омулевой бочки". На дискете которую мне передал Сергей, я обнаружил продолжение приключений Петухова. Завидуйте.

А стихи отбирала моя дочка...