Первый раз я увидел Эдуарда в январе 1998 года в редакции журнала "День и ночь". Пожалуй, в той комнате он был самый молчаливый. Второй раз мы встретились в июне, на собрании Союза писателей Красноярска, 4 июня. Я пришел к началу собрания специально, чтобы договориться о встрече для подготовки его личной страницы. Он опоздал, задержали дела в редакции.

Договорились, что созвонимся: "запланированы кой-какие домашние дела".

Придя домой, достал книгу "Театральный бинокль". Я купил её в 82-ом, в другом городе, прочитал в первый же вечер и поставил на полку. За 16 лет она пережила не одну чистку моей библиотеки. Примерно раз в год я начинаю перебирать книги и когда дохожу до полки, на которой "белая серия" Стругацких, желто-синяя Саймака, цветастый ряд Лема, с верха ряда я снимаю "Тигр! Тигр!" Альфреда Бестера, "Световод" Назарова, "Театральный бинокль"… Если честно, то ни одной чистки до конца так и не провел. Достаточно раскрыть книгу и …

********
… Сто семьдесят дней он умирал, и все еще не был мертв. Он дрался за жизнь с яростью загнанного в ловушку зверя. В минуты просветления его примитивный мозг вырывался из бреда и принимал боль гниющего тела….

********
…Но в полночь,
когда выключают лампы,
дневные заботы становятся сном,
реальностью –
Вагнер, стоящий у рампы,
И золото Рейна
ищущий гном…

********
…Балконная дверь оказалась открыта. Хозяйка вышла на балкон, облокотилась на перила, склонилась – и долго и безуспешно вглядывалась сквозь мрак, пытаясь увидеть нечто страшное на тускло блестевшем внизу асфальте…

********

Звонка от Русакова так и не дождался. Приехавший Лазарчук подсказал номер телефона и… оказалось, что я позвонил в последний день его отпуска. Он извинился, что затерял мою визитку и предложил встретиться через неделю.

– Это значит через месяц, два…

И ошибся. Через неделю, опаздывающий из-за автомобильной пробки, взмыленный от быстрой ходьбы по жаре, поднимаюсь на пятый этаж.

Местом встречи была квартира матери, куда Эдуард "сбегает" на выходные, чтобы писать в тишине.

Обстановка пожалуй соответствует рассказам: новое – старое, приземленное – возвышенное…

Старая кровать за гардиной и блестящий "опилочный" шкаф, новый японский телевизор и ломберный столик начала века, скрытый под листами бумаги.

Эдуард, не то оправдываясь, не то лукавя, объясняет, что сначала пишет карандашом, потом перепечатывает на машинке и только после этого набирает тексты на компьютере.

Рассаживаемся у кушетки и начинаем перебирать книги, подбирать рассказы. Эдуард несколько раз подчеркивает, что так "сухо" написал биографию, потому что все в рассказах. На полях помечает: это было, это о себе, это о друзьях…

…рядом лежат виниловые диски: Высоцкий, Белла Ахмадулина с автографом на конверте. Пытаюсь читать, но останавливаюсь на второй строчке – это, пожалуй, не автограф, а скорее очень личная записка.

Потом добираемся до толстых, канцелярских папок – новые работы, отпечатанные, но еще не напечатанные: "Лифт", "Декамерон-92"…

Если Вы согласны с классиком, что "жизнь – театр", то Вам потребуется бинокль.

Например, ТЕАТРАЛЬНЫЙ БИНОКЛЬ Эдуарда Русакова.

Картина А.Поздеева
к рассказам Эдуарда Русакова